Да. Нет. Не знаю. Татьяна Булатова

доме Одобеску дверь гостям обычно открывала она.

      – Глаша, звоня-я-ят! – снова донесся до нее голос Аурики.

      – Слышу, – снова себе под нос ответила женщина, но с места не тронулась, предполагая, что там и без нее обойдутся.

      Дверь открыл взъерошенный Георгий Константинович.

      – Ну, что же вы, батенька, – заискрился радостью Одобеску. – Бросили старика. Лишили старого брюзгу умственной, так сказать, пищи. Но я рад…

      Особой радости не выказала только Аурика, павой выплывшая из своей комнаты.

      – Здравствуй, Коротич! – поприветствовала она смущенного гостя. – Пришел? А я уж думала – не придешь.

      – Это вам, – Миша от волнения перешел на «вы» и протянул дочери хозяина дома скромный букет августовских астр.

      – Очень мило, – ехидно скривилась Аурика и положила цветы на банкетку.

      От Георгия Константинович не ускользнуло дочернее пренебрежение к подарку, он тут же постарался исправить ситуацию и, повернувшись к дочери спиной, тайком от гостя показал ей кулак:

      – Прелестные цветы, Миша. Что может быть прекраснее августовских астр?

      – Августовские розы, – ответила за Коротича надменная девушка и протянула руку за коробкой: – Это что? Торт?

      – Пирожные, – поправил ее Миша и вместо того, чтобы передать презент из рук в руки, поставил его на банкетку. Аурика так и осталась стоять с протянутой рукой. «А парень-то не простак», – отметил про себя Одобеску и запретил гостю разуваться.

      – Ни в коем случае, – коснулся он плеча Коротича.

      – Я так не могу, – покраснел Миша и снова нагнулся.

      – Нет-нет, – настаивал Георгий Константинович и уже тянул гостя в комнату.

      – Я, собственно говоря, к вам, – объяснил он цель своего визита, на что Аурика подняла свои брови и усмехнулась.

      – Аурика Георгиевна, – строго произнес отец и сделал дочери страшные глаза.

      – Не буду мешать, – картинно откланялась девушка и, резко повернувшись на каблучках своих домашних туфелек, отправилась в гостиную.

      – К себе, – вернул ее Одобеску и, поддерживая Коротича под локоть, провел его в кабинет.

      По пути в комнату оскорбленная Золотинка нарочито весело выкрикнула:

      – Не буду мешать!

      Весь вечер Георгий Константинович держал гостя у себя, отменив традиционный ужин и довольствуясь поданными Глашей закусками и чаем.

      – Вы не голодны, Миша? – для приличия поинтересовался хозяин дома и тут же закрыл дверь в кабинете, сославшись на дефицит мужского общения: – Знаете ли, эти дамы!..

      – Могу представить, – улыбаясь, поддержал Георгия Константиновича Коротич, недоумевая, к чему вся эта конспирация.

      – Расскажите мне о себе, – попросил Одобеску и тут же объяснил свое любопытство: – Прикипел я к вам, милый человек.

      – Да мне и рассказывать, Георгий Константинович, нечего.

      – Это вы так думаете, – не согласился Одобеску и для спокойствия гостя подвинул к нему шахматную доску. –