Аномалия. «Шполер Зейде». Ефим Гальперин

тоже прислушивается к себе. В это время на плечо ему взлетает петух и кукарекает. Гутман шарахается.

      В дверях птичника появляется женская фигура. Хватается за голову, кричит. Исчезает. Дед Грицько реагирует:

      – Уходить надо! Нарушаем санитарные условия.

      – Вот это называется «санитарные условия»… – возмущённо показывая на куриный помёт вокруг, говорит Гороховский. Но всё-таки они выбираются за изгородь птичника. Останавливаются.

      – Послушайте, мистер Григорий, а бывает, что курей не выпускают гулять? – спрашивает на ломаном русском языке деда Грицька Гороховский.

      – Это если ураган или не дай Бог, болезнь. И ночью! Куры спят.

      – Так. «Бикицер»![33] – Гороховский переходит на деловой тон и, конечно, на идиш: – Место мы уже имеем. Мальчика мы тоже имеем. – Он достает фото юного Финкельштейна из кармана. Смотрит сам. Показывает Гутману и попутно деду Грицько. – А, красавец! Дед миллиардер! Все бриллианты в мире его! И вот этот дед ему про «жениться». Такие невесты! А он нет! А что, может, он и не дурак? Короче! Мы поднимаем камень. Приезжает мальчик. Молится. Душа просыпается. Глаза у него, слава Всевышнему, открываются. Он кричит… – В избытке чувств Гороховский хватает деда Грицька за лацканы старенького пиджака и трясет его: – «Достопочтимый реб Гороховский. Я хочу жениться!» И всё! И реб Финкельштейн… «А балабос»! Он сразу внуку список самых богатых невест мира. А нам с тобой по чеку. «А парнусэ!»,[34] – он набрасывается на Гутмана. – Бэрэлэ! Опусти брови! С твоим выражением лица только на похороны. А тут, я чувствую, пахнет свадьбой!

      Гороховский переводит взгляд на оторопевшего деда Грицька, которого он ещё продолжает держать за лацканы пиджака. Говорит ему на ломаном русском языке:

      – Вы, конечно, понимаете…

      – Нет! Я не понимаю! – испуганно кричит дед Грицько. – Я ничего не понимаю!

      – Нет! Понимаете!

      – Нет! Нет! Не понимаю!

      – А я уверен, понимаете… – он показывает на лопату и рукавицы в руках деда, – …что нам сегодня вечером нужны будут вот эти вещи.

      – А! – вздыхает с облегчением дед Грицько.

      – И если можно этот… Железо… Палка…

      – Лом?

      – О! Лом! И очень прошу об одолжении! – шепчет Гороховский. – Чтобы это был секрет между нами. И ваши начальники и мистер полицейский… Ни-ни! Мы в долгу не останемся.

Дом милиционера. Утро.

      Милиционер в свой мощный бинокль видит всё.

Площадка для выгула кур возле птицефермы. Утро.

      Гороховский взглядом полководца окидывает площадку возле птицефермы. Поднимает палец вверх и опять на идиш:

      – А-а-а! Чтобы были здоровы наши дети! – Он добрый. Поэтому поворачивается к деду Грицьку и на русском языке желает ему того же: – И ваши дети тоже чтобы были здоровы! Имеете детей?

      – Внучка! Маргарита. Рита.

      – Ну и пусть она будет вам здорова! И счастлива! – снова на идиш Гутману: – Ты мне, Бэрэлэ, говоришь… Сегодня же! Ночью! Только уже пусть эти куры будут спать!

      Хасиды идут с

33

Быстро! (идиш).

34

Большой заработок (идиш).