Микеланджело. Жизнь гения. Мартин Гейфорд

обсуждать прирожденные способности и склонности человека: в этом отношении она выступала как нечто сродни генетике или психологии (и, как мог бы съязвить современный циник, примерно с таким же успехом). Поэтому, используя астрологические образы, Микеланджело, в сущности, говорил, что наделен талантом замечать и постигать красоту – не просто поверхностную прелесть, а глубокое, духовное свойство бытия, по мнению Микеланджело дарованное непосредственно Богом. Если интерпретировать это его утверждение так: «Я обладаю редкостным талантом, который невозможно объяснить ни воспитанием, ни средой, ни наследственностью», то, по-видимому, Микеланджело не слишком ошибался.

* * *

      Можно заключить, что Лодовико Буонарроти, сам не отличавшийся честолюбием, надеялся, что сыновья его достигнут большего. Впрочем, эти чаяния по большей части обретали форму жалоб и сетований. Одно из самых ранних сохранившихся его писем, написанное в феврале 1500 года, было адресовано Микеланджело, который в то время жил в Риме и, вероятно, завершал последние детали своего первого великого шедевра, «Пьеты».

      Несмотря на то что предшествующее письмо Микеланджело утрачено, в нем он явно напустился на отца с обвинениями, стеная, что все кому угодно только и норовят причинить ему страдания, – так он поступал всякий раз, когда работа доводила его до пределов изнеможения и тревоги. Лодовико не остался в долгу и ответил тем же. Можно предположить, что именно от него Микеланджело унаследовал склонность к вспышкам гнева и буйному поведению.

      Лодовико писал, что в преклонном возрасте пятидесяти шести лет, имея пятерых сыновей, он одинок и рядом с ним нет «никого, кто оказывал бы хоть какую-то помощь, хоть чем-то поддерживал, хотя бы подал стакан воды» (его вторая жена Лукреция умерла за три года до описываемых событий). «Я вынужден приготовлять еду, мести полы, мыть посуду, печь хлеб, заботиться обо всем, тратить на всевозможные домашние дела силы физические и душевные, будучи в добром здравии и в болезни»[90]. В придачу он до сих пор содержит четверых из пятерых своих взрослых детей. Вероятно, Микеланджело уже посылал домой из Рима деньги, но Лодовико все же приходилось выполнять работу, которую он считал унизительной.

      Своеобразный моральный шантаж, к которому прибегает здесь Лодовико, – излюбленное средство психологического давления, используемое родителями на протяжении столетий. Так, например, в письме он сетует, что всем пожертвовал ради своих сыновей, отвергая из любви к ним многочисленные возможности, которые дарила ему жизнь, что всегда ставил других превыше себя и всегда думал о себе в последнюю очередь.

      Забота о сыновьях выражалась, в частности, в стремлении дать им образование, однако в случае с двоими старшими надеждам Лодовико не суждено было сбыться. Возможно рассчитывая, что впоследствии его сын Лионардо присоединится к своему дяде Франческо и станет его компаньоном по меняльной конторе, Лодовико отдал сына в обучение к одному из самых знаменитых преподавателей счетоводства в городе и автору трактата по алгебре, Рафаэлло ди Джованни Каначчи (1546–1504/05)[91]. Программа счетоводной школы, делавшая акцент на математике

90

Cart. I. P. 7–8. No. V (письмо датировано 14 февраля 1500 года).

91

О начальном обучении, полученном Лионардо Буонарроти, см.: Black. P. 337. No. 25.