Прости мне мои капризы. Николай Чепурных

может, я на самом деле заснул?

      Стоя…

      (Однажды подобный казус со мной уже случался. Я находился в суточном наряде по столовой – было это на первом курсе, в самом начале учебы, когда мой организм еще не перестроился полностью на новый, более напряженный, режим жизни, нежели на гражданке. Мыл в огромных железных раковинах кастрюли, тарелки, ложки-вилки, чистил не очень острым ножом картошку – механическая картофелечистка, как назло, вышла из строя… Ночь выдалась бессонной. И под утро у меня, быть может, как и у моих товарищей, начались «глюки», «видения» – рассыпанные по кафельному полу картофелины вдруг «ожили», стали «ползать», «перемещаться» в разных направлениях; то они «ползали» тихо, как неповоротливые черепахи, а то быстро, подобно вертким мышкам… В какой-то момент я, прислонившись плечом к стене, закрыл глаза и в тот же момент «отключился»…).

      И опора у меня за спиной была – молодая, высокая осинка, чуть слышно шелестевшая листьями.

      Значит, все это мне приснилось?

      Очевидно, под воздействием волшебного своего «сна» (или чего-то другого, чему объяснения я дать не могу…), продолжая наблюдать за Ириной, – я в действительности почувствовал страстное желание: снять с себя одежду и войти в реку.

      Мне захотелось выкинуть нечто из ряда вон выходящее! Буквально приспичило – оказаться рядом с Ириной, увидеть ее большие, отражающие льющийся лунный свет, с крохотными шариками зрачков – глаза, услышать прерывистое дыхание и сбившееся с ритма биение взволнованного сердечка, перебивающее стук моего собственного сердца.

      Захотелось – коснуться ладонями чистого ее лица, провести по мокрым, вздрагивающим плечам, плотно захватить их в кольцо рук, привлечь ее к себе.

      Стиснуть!

      Сжать!

      До крайнего физического предела!

      Почувствовать тот опасный момент, когда она, не имея возможности сопротивляться, – вот-вот не сможет дышать.

      Отпустить.

      Подождать, пока она опомнится.

      А потом: взять ее на руки и, прижимая легонько к груди, – бережно – как самую драгоценную в жизни ношу – нести над расплывшимся по водной глади – сияющим ликом луны…

      Я фантазировал.

      Витал в облаках.

      За облаками.

      Растравливал всего себя.

      Терзал и кромсал, будто острым ножом, свое сердце.

      Однако…

      Каменным истуканом, в полной почти неподвижности, продолжал находиться на занятой ранее «позиции».

      Следуя за Ириной взглядом, чутко улавливая и оставляя в памяти каждое прекрасное мгновение.

      Веря в безгрешность и чистоту своих помыслов.

      И не веря.

      Сомневаясь.

      Ругая себя – за ненужное это сомнение.

      За нерешительность, опаску, или боязнь.

      За все вместе взятое…

      Ах, если бы она еще раз меня позвала! Все мои сомнения отпали бы тотчас!

      Я был бы с ней рядом.

      Близко-близко!

      И дальше – уже не я один (не один!), а мы оба (оба!) – были бы ответственны…

      За то, что могло между нами произойти!

      Или не произойти.

      Или