Пока Париж спал. Рут Дрюар

же. Я пыталась придумать что-то, что могла бы делать по-своему, небольшие акты сопротивления. Я могла бы наращивать их интенсивность постепенно пока не осмелюсь на что-то более смелое, более опасное. Можно начать с того, чтобы складывать билеты в метро в форме буквы V, а потом кидать их на землю, как делали некоторые. До сих пор я не рискнула сделать даже это, особенно после того, как увидела женщину, которую за это ударили по голове. Они заставили ее встать на четвереньки, поднять билет и распрямить его. Тогда я сжалась от стыда за нее, но сейчас я жалею, что не сказала о том, что считаю ее очень смелой.

      Глава 15

      Шарлотта

      Париж, 14 апреля 1944 года

      Все выступление Эдит Пиаф я думала о Жан-Люке, особенно когда она пела «Танцуя под мою песню». Он заставлял все внутри меня танцевать, и одна мысль о нем придавала сил на все выходные.

      Когда в понедельник я приехала в госпиталь, то сразу взяла швабру и ведро и начала мыть пол в его палате, как делала каждое утро. Оглянувшись по сторонам, я подошла к его кровати в надежде, что смотрительница меня не заметит. Его соседи должны были уйти на физиотерапию, и я гадала, удастся ли нам сегодня немного побыть наедине. Я скользила шваброй по полу туда-сюда, но увидела, как группа физиотерапевтов идет в мою сторону. Я затаила дыхание, когда они проходили мимо. Да! Они забирали своих пациентов, и Жан-Люка среди них не было. Я опять сосредоточилась на швабре в своих руках, заставляя себя не смотреть на него. Когда вокруг не осталось ни души, я закончила мыть центральный проход и подошла к его кровати.

      Он сидел на стуле и читал какую-то брошюру. Когда он поднял взгляд и увидел меня, его глаза загорелись.

      – Можешь присесть на минутку? Пожалуйста?

      – Нет, не могу. Мне нужно застелить твою постель.

      Я положила швабру и направилась к изножью кровати и стала сосредоточенно убирать все складки на простыне, разглаживая их рукой – туда-сюда.

      – Шарлот-та. – То, как он произнес мое имя – медленно, нарочно цепляясь за последнее – та, будто пробуя его на вкус, – заставило мое сердце биться чаще.

      – Да? – я изо всех сил старалась говорить беззаботно.

      – Хочу тебе кое-что сказать.

      Я перестала разглаживать простыню и обернулась. Его пристальный взгляд прожигал меня.

      – Пожалуйста, присядь, Шарлотта. Всего на минутку. Вокруг никого нет.

      Я присела на край его кровати, готовая вскочить в любой момент, когда кто-то посмотрит на нас.

      – Не хотел тебя расстраивать, – мягко произнес он. – Пару дней назад, когда ты сказала, что не должна быть здесь.

      Он еще сильнее понизил голос, и мне пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.

      – В немецком госпитале. Ты не сделала ничего плохого. Ты делаешь то, что должна.

      – Но это правда. Я не должна быть здесь.

      Его глаза потемнели, огонек в них погас.

      – Я не хотел работать на них. И если уж я в ком-то разочарован, так это в себе.

      Я кивнула, быстро оглянувшись по сторонам, чтобы удостовериться, что поблизости никого нет. Все чисто,