Вечера на хуторе близ Диканьки. Николай Гоголь

домой: там ожидают тебя покупщики твоей кобылы и пшеницы!

      – Как! разве кобыла нашлась?

      – Нашлась!

      Черевик от радости стал неподвижен, глядя вслед уходившему Грицьку.

      – Что, Грицько, худо мы сделали свое дело? – сказал высокий цыган спешившему парубку. – Волы ведь мои теперь?

      – Твои, твои!

      XIII

      He бiйся, матiнко, не бiйся,

      В червонi чобiтки обуйся.

      Топчи ворогiв

      Пiд ноги;

      Щоб твої пiдкiвки

      Бряжчали!

      Щоб твої вороги

      Мовчали![27]

Свадебная песня

      Подперши локтем хорошенький подбородок свой, задумалась Параска, одна, сидя в хате. Много грез обвивалось около русой головы. Иногда вдруг легкая усмешка трогала ее алые губки и какое-то радостное чувство подымало темные ее брови, а иногда снова облако задумчивости опускало их на карие светлые очи. «Ну что, если не сбудется то, что говорил он? – шептала она с каким-то выражением сомнения. – Ну что, если меня не выдадут? если… Нет, нет; этого не будет! Мачеха делает все, что ей ни вздумается; разве и я не могу делать того, что мне вздумается? Упрямства-то и у меня достанет. Какой же он хороший! как чудно горят его черные очи! как любо говорит он: Парасю, голубко! как пристала к нему белая свитка! еще бы пояс поярче!.. пускай уже, правда, я ему вытку, как перейдем жить в новую хату. Не подумаю без радости, – продолжала она, вынимая из пазухи маленькое зеркало, обклеенное красною бумагою, купленное ею на ярмарке, и глядясь в него с тайным удовольствием, – как я встречусь тогда где-нибудь с нею, – я ей ни за что не поклонюсь, хоть она себе тресни. Нет, мачеха, полно колотить тебе свою падчерицу! Скорее песок взойдет на камне и дуб погнется в воду, как верба, нежели я нагнусь перед тобою! Да я и позабыла… дай примерить очипок, хоть мачехин, как-то он мне придется!» Тут встала она, держа в руках зеркальце, и, наклонясь к нему головою, трепетно шла по хате, как будто бы опасаясь упасть, видя под собою вместо полу потолок с накладенными под ним досками, с которых низринулся недавно попович, и полки, уставленные горшками. «Что я, в самом деле, будто дитя, – вскричала она, смеясь, – боюсь ступить ногою». И начала притопывать ногами, все, чем далее, смелее; наконец левая рука ее опустилась и уперлась в бок, и она пошла танцевать, побрякивая подковами, держа перед собою зеркало и напевая любимую свою песню:

      Зелененький барвiночку,

      Стелися низенько!

      А ти, милий, чорнобривий,

      Присунься близенько!

      Зелененький барвiночку,

      Стелися ще нижче!

      А ти, милий, чорнобривий,

      Присунься ще ближче![28]

      Черевик заглянул в это время в дверь и, увидя дочь свою танцующею перед зеркалом, остановился. Долго глядел он, смеясь невиданному капризу девушки, которая, задумавшись, не примечала, казалось, ничего; но когда же услышал знакомые звуки песни – жилки в нем зашевелились; гордо подбоченившись, выступил он вперед и пустился вприсядку, позабыв про все дела

27

Не бойся, матушка, не бойся, / В красные сапожки обуйся, / Топчи врагов /Под ноги, / Чтоб твои подковки / Бренчали, / Чтоб твои враги /Молчали (укр.).

28

Зелененький барвиночек, / Стелись низенько! / А ты, милый, чернобровый, /Придвинься близехонько! / Зелененький барвиночек, / Стелись еще ниже. / А ты, милый, чернобровый, / Придвинься еще ближе! (укр.)