Нестор Махно. Виктор Ахинько

Чубенко. – А он вне себя сейчас, заупрямится, пальнет сдуру. Может, плюнем и подадимся в Гуляй-Поле? Все равно отряда уже нет. Мы хотели соединиться. С кем?

      – Ладно тебе, – буркнул Пантелей Каретник. – Что же, бросить в таком горе?

      На это нечего было возразить, и Алексей замолчал.

      Хуторок, что они искали, находился недалеко от Лукашово. Пять беленьких хат стояли рядом с молодыми пирамидальными тополями. Теперь на разведку отправился Махно, поскольку хоть ночью, но разговаривал с Ермократьевым. А чтобы местные не побоялись гостей, с Нестором ехал лукашовский мужичок. Он легко договорился с хозяином первой хаты. Тот отвел их к сараю, позвал:

      – Павле, тэбэ шукають! Свои!

      Чуть погодя появился бородатый, плотный дядя лет тридцати, в измятом пиджаке и брюках, видимо, хоронился на сеновале.

      – Что нужно? – спросил мрачно.

      Без долгих объяснений Нестор сказал:

      – Я Махно. А ты, случаем, не Ермократьев?

      Некоторое время бородач крайне подозрительно разглядывал его и наконец изрек грубо:

      – Брехать силен, парень! Махно-то я лично знаю… Не вздумайте дурить! – прибавил он сквозь зубы. – Там, за моей спиной, елки-палки, прямо вам в лобешники нацелено дуло «максима», и терять нам уже нечего.

      – Дурак ты, – холодно парировал Нестор. – Ночью тогда, у дома Свистунова, у дерева… Помнишь? Это же нарочно не придумаешь!

      – Что, ты и есть? – явно разочарованно окинул его взглядом Ермократьев. – Ну, здоров был, Махно.

      Он протянул широкую ладонь, и не успел Нестор пожать ее, как Павел порывисто обнял его.

      – Мать честная! – удивился он, отпуская Махно и все еще недоверчиво рассматривая гостя со всех сторон. – Точно. Голос твой.

      – А чей же? Выкатывай свой «максим». Нас люди ждут. Много у тебя братвы осталось?

      – Думал, богатыря встречу, – не мог успокоиться Ермократьев, – а ты вон каков, елки-палки. Эй, ребята, выходи. Это свои! – и он вдруг запел:

      Прежде был солдат тетеря,

      Не такой он стал теперя,

      Как раскрыли ему двери

      Стал солдатик хуже зверя.

      Нестор слушал его, чуть прищурив глаза и покусывая губы: положил столько людей и хоть бы что. Правда, песня уж больно суровая. «Шпендриком» сам же называл, а богатыря ищет. Странная русская натура.

      – Служивый? – поинтересовался Махно.

      – Не различаешь, что ли? Поустала и рука от железного штыка. Вали, ребята!

      Их оказалось восемь человек с «максимом» и ворохом патронных лент.

      – Слушай, Нестор Иванович… правильно я тебя величаю? – вспомнил Ермократьев. – Мы вчерась заколбасили ихнего офицерика. Примеряли обмундирование – никому не налазит. Хочешь взять?

      Махно пробирался на Украину в погонах штабс-капитана, неловко расшаркивался, отдавал честь, и это помогло избежать многих неприятностей.

      – Годится, – согласился он, усмехаясь. – Хоть не понизили, надеюсь?

      Ему подали одежду, помогли примерить. Она оказалась впору, и на плечах Нестора заблестели погоны. Выкатили заседательскую