Тайна моего отражения. Татьяна Гармаш-Роффе

немножечко! – жалобно сказала я.

      – Ладно. – Я слышала, как он улыбается на том конце провода. – Как, кстати, дела с французским?

      – Страшный прогресс. Вернусь – пойду к тебе на службу. Нельзя же дать пропасть таким знаниям. Возьмешь в переводчики?

      – Непременно. Переведем на французский программу Василия Константиновича и пошлем в подарок Ле Пену[6].

      – Вот, а ты говорил, что он не националист!

      Игорь засмеялся:

      – Я пошутил, Олюнчик. Как ты вообще, не скучаешь?

      – Только по тебе.

      Он снова улыбнулся:

      – А вообще – нет? Как проводишь свободное время?

      – Игорь, – решилась я, сама не зная, почему мне так трудно заговорить об этом, – я ее нашла!

      – Кого?

      – Ту девушку, помнишь, я тебе рассказывала, похожую на меня?

      – Поздравляю.

      – Я тебе пришлю фотографию, посмотришь!

      – Ладно-ладно, присылай. И письмо напиши, поподробней. Мне все про тебя интересно. Не забудь, Сережа пробудет только один день в Париже, приготовь все заранее! Но у тебя до его приезда есть неделя, так что успеешь написать десять страниц.

      – У меня рука отсохнет!

      – Я тебе компьютер портативный куплю, хочешь?

      – Хочу. Чтобы тебе письма писать.

      – Так ты меня еще не разлюбила?

      – А ты?

      – Разлюбил, конечно.

      – Я так и знала: с глаз долой – из сердца вон.

      – Я тебя целую, маленькая.

      – Я тебя тоже, Игореша.

      – Ты в каком роддоме родилась? – вдруг спросил он.

      – Имени Индиры Ганди… – Я страшно удивилась этому вопросу. – А что?

      – Да нет, я так. Целую, котенок. Звякну через пару дней.

***

      «Какие глупости мне лезут в голову, даже смешно!» – думал Игорь, кладя трубку. Конечно, Оля тут ни при чем. Иначе и быть не может. Просто он по ней соскучился – потому и во лнуется. В разлуке всегда так бывает: всякие нелепые страхи лезут в голову.

      Потому что, да, соскучился!.. Дом пуст без Оли. Им хорошо жилось вместе, дружно и легко. Они никогда не ссорились. Ну разве только чуть-чуть, изредка…

      Он улыбнулся, вспомнив запальчивую Олину фразу, только что сказанную по телефону: «…а ты говорил, что он не националист!»  – в ней как раз прозвучали отголоски недавней маленькой ссоры.

      …Они вернулись с дачи Василия Константиновича, где обсуждались очередные мероприятия его предвыборной кампании. Оля, казалось бы, вовсе и не слушала их разговоры, болтая с Андрюшей, их специалистом по экономическим вопросам, который сам, впрочем, нить разговора не упускал и даже, смеша Ол ю, ухитрялся подавать реплики и идеи.

      Оказалось, однако, что и Оля прислушивалась. Иначе почему бы она, уже дома, выйдя из ванной, вдруг спросила:

      – Он националист?

      – Кто? – невинно поинтересовался Игорь, прекрасно понимая, о ком идет речь.

      – Василий Константинович.

      – Малыш,

6

Президент французского «Национального фронта», крайне правой националистической партии.