Малыш и Буйвол. Михаил Кликин

было страшно. И по мере приближения к родным местам тревога его росла. Дурные предчувствия одолевали пастуха.

      – Большая ли деревня у вас? – спросил Малыш.

      – Больше двадцати дворов. И стадо большое было.

      – А людей сколько?

      – Сколько скотины, столько и людей.

      – Жарко! – выдохнул Буйвол, из-под руки глянув на белое солнце.

      – Мы привыкли…

      Буйвол хромал. Малыш с тревогой поглядывал на друга.

      – Ты в порядке? – не выдержав, вновь спросил он.

      Буйвол промолчал. Потом вдруг улыбнулся широко и ответил:

      – Я привык.

      За день они дважды делали короткие привалы.

      Первый раз отдохнули в тени безлистной акации на берегу безводного ручья. Грязь на пересохшем дне растрескалась, расслоилась тонкими пластинками. Когда уже собрались уходить, Малыш без всякой цели перебежал на другой берег и вернулся – листики высохшей грязи хрустели под ногами, словно льдинки ломались.

      Второй раз отдыхали под открытым небом. Покрасневшее солнце уже опускалось к горам, было не так жарко. Воды оставалось совсем немного, потому решили идти ночью. Малыш и Буйвол дремали, Шалрою не спалось – тревожные мысли не давали. Когда стемнело, пастух разбудил наемников, и они тронулись дальше.

      Шли всю ночь. Утром, ненадолго остановившись, допили воду.

      – Теперь совсем рядом, – сказал Шалрой, и сердце его заколотилось сильней. – Совсем рядом… – негромко повторил он.

      Выгоревшая степь выглядела точно так же, что и час назад, день назад. Непонятно было, как ориентируется здесь пастух, но Малыш и Буйвол уточнять не стали. Родные места знаешь сердцем.

      Из-за гор поднималось алое солнце, опухшее, неровное, словно бы помятое. Воздух был неподвижен. В сухой траве неуверенно стрекотали цикады, затихая, когда рядом проходили люди.

      – Благодать, – сказал Малыш.

      Буйвол выразительно хмыкнул и почесал переносицу.

      Воды не было. А поднимающееся солнце снова наливалось жаром.

      Деревню было видно издалека – небольшие дома с низкими покатыми крышами, лабиринты изгородей на огородах, несколько высоких деревьев с побуревшими редкими кронами. Шалрой не отрываясь смотрел вперед, он надеялся разглядеть там хоть какое-то движение, какой-нибудь признак, что деревня жива. Пока он ничего не видел. И невольно ускорял шаг.

      – Погоди, – окрикнул пастуха прихрамывающий Буйвол. – Не гони.

      Шалрой остановился, обернулся.

      – Я не был дома почти две декады, – голос его чуть дрожал. – Может там… Может там уже никого нет?

      – Если там никого нет, тогда тем более незачем спешить, – заметил Буйвол.

      – Будем осмотрительны, – сказал Малыш.

      – Да, – Шалрой кивнул. – Хорошо. Я понимаю.

      Дальше они шли не торопясь. Плечом к плечу. Молча. Вглядываясь в далекую деревню.

      Малыш больше не улыбался. Лицо его закаменело. Глаза превратились в узкие щелочки.

      – Видишь что-нибудь? – спросил Буйвол.

      – Куры, –