Тигран Великий. Рафаэль Тигрис

несмотря на свой преклонный возраст, он продолжал жадно таращиться на рабынь.

      – Есть товар, более достойный твоего взора, – шепнул ему на ухо молодой финикийский купец, который вёз на продажу рабов.

      – Какой? Показывай, – приказал изрядно захмелевший Мецн.

      – Сначала договоримся в цене, – лукаво произнёс работорговец.

      – Без наличия товара нет смысла торговаться, – вмешался я, желая оградить своего товарища от мошенничества.

      – Погоди, Соломон, – произнёс Мецн, – так даже интересней. Я согласен. Назови свою цену, купец.

      – За хороший товар я попрошу всего пятьдесят тетрадрахм.

      Среди собравшихся пронёсся вздох изумления. Пятьдесят тетрадрахм за рабыню, пусть даже отменной красоты, было очень много.

      – Неплохая цена, – произнёс невозмутимо Мецн, – А сколько ты хочешь за плохой?

      – Плохой? – удивился финикиец и добавил самодовольно, – плохой я тебе задаром отдам.

      Расчёт молодого купца был прост. Он сначала покажет захмелевшему гостю самых красивых рабынь и тот сразу выложит нужную сумму.

      – Договорились, – сказал Мецн, – показывай товар.

      Работорговец удалился и вскоре вернулся с четвёркой плотно укутанных женщин. Он стал по очереди открывать им лица, и при свете факелов взору присутствующих предстали молодые рабыни.

      Они были разные, но каждая по-своему восхитительна. Финикиец подходил и торжественно представлял каждую. Белокожая фракийка с восковым лицом и разукрашенными руками, жительница южной Эллады с прямым носом и длинными пепельными волосами, статная смуглая пунийка с берегов Северной Африки и кареглазая, полногрудая киприотка.

      Мецн медленно расхаживал среди рабынь, внимательно присматриваясь к каждой, и, наконец, произнёс деловито:

      – Товар у тебя хороший. Видно, что содержишь в чистоте и сытости. Но таких у меня предостаточно. А нет ли чего необычного?

      Молодой купец в недоумении посмотрел на Мецна.

      – Остались ещё две, но там просто не на что смотреть, достойнейший, – ответил финикиец.

      – Это спорный вопрос, – возразил Мецн, у которого был свой взгляд на женскую красоту, – показывай.

      – Как пожелаешь, – с ухмылкой произнёс купец и вывел ещё двух.

      Мецн сам открыл им лица. Первой оказалась плотная чернокожая эфиопка с толстыми губами и маленькими красными глазками. Такая годилась бы для тяжёлой домашней работы, а вовсе не для любовных утех. Вторая была маленькая курносая девчушка с веснушчатым лицом. Мецн сорвал с её головы накидку, и мощная копна огненно-рыжих волос рассыпалась перед ним. Глаза Мецна засияли от восторга.

      – И ты скрывал от нас такую красоту! – произнёс он восхищённо. – Какое нежное лицо, какие изящные линии тела! Не знаю, как её прежде звали, но с этого момента будут величать Грацией.

      Работорговец недоумевал. Вот уж не мог он додуматься, что этот богатый чужеземец отвергнет настоящих красавиц-рабынь и отдаст предпочтение щупленькой рыжухе и вдобавок назовёт Грацией.

      – Откуда она?

      – Я