Перемирие. Роман Владимирович Моргунов

темпе и потом поприседай! Давай!

      Я уверен, что в тот момент Бор клял меня матом. Шёпотом, чтобы было не слышно. А потом побежал вокруг поля. Совсем не спеша. Почти шагом. Постоянно сплёвывая и смахивая со лба пот.

      Когда вся команда приступила к упражнениям на физику, Бор закончил с приседаниями.

      – Давай с нами! – сказал я.

      Вымотанный, в насквозь промокшей футболке, явно злой, он приступил к физическим нагрузкам. Ноги его уже слушались довольно плохо. Особым мучениями для него были спурты на разные дистанции, которых я на той тренировке дал довольно много. Вымотаны были все. Причём, явно чересчур.

      После всех нагрузок я разбивал тренирующихся на команды, и мы играли в футбол, который профессионалы называют «дыр-дыр». Но в ту тренировку я этого не сделал. Вместо этого я сказал:

      – На сегодня всё!

      Недоумение, конечно, застыло на лицах игроков. Но лишь недоумение. А вот Бора прорвало. Он, направляясь ко мне и забыв об усталости, орал на меня:

      – Слышь ты, урод, охренел совсем! Я зачем сюда приехал?! Это что, тренировка?! Это я так в футбол играть буду?! Я уже час бегаю, приседаю и отжимаюсь! Я мяча сегодня вообще не касался!

      Все замерли. Никогда на тренировке никто до этого (как, впрочем, и после) не высказывал мне свои претензии таким тоном. Недовольное бурчание, матерный шепоток в мою сторону – это нормально и было всегда. А вот открытый бунт – это впервые!

      – А зачем тебе мяч? – свои обычным тоном спросил я и сделал ему два шага навстречу. Мы сошлись и упёрлись друг в друга лбами.

      – Я целый час занимался какой-то хернёй, а не футболом! Какого ты делаешь?! Ты кто такой?! Что себе позволяешь?!

      Я чувствовал его ярость. Ощущал физически. А сейчас даже признаюсь: я кайфовал от этого ощущения. И неправильно будет сказать иначе. Ни удовольствием, ни наслаждением это ощущение назвать нельзя. Тут подходит именно слово «кайфовал».

      – А вы что стоите?! – орал Бор. – Он так над нами поодиночке издеваться будет…

      Он хотел сказать что-то ещё. Орал как одержимый, не рассуждая, не придумывая на ходу. Он вытаскивал наружу всё то, что кипело у него внутри и выплёскивал это на меня. А я стоял, злобно скалясь, пожирая его взглядом из-подо лба. Недовольство его могло принести успех, его чувства тогда разделяли многие, но вот тут я и положил тот козырь, который был у меня в рукаве:

      – А зачем мяч уроду, которому начхать на слова капитана?! – переорал я его. – У тебя сигареты ведь есть, верно?! И курить ты будешь тогда, когда хочешь, верно?! Ты же самый умный, тебе ведь никто не указ, да?!

      Ошеломлённый Бор замер всего на секунду, но мне больше и не надо было.

      – Алина! – крикнул я, прекрасно зная, что под конец тренировки девушки приходили, чтобы дальнейший день проводить со своими возлюбленными. – Алин, Бор перед тренировкой какие предпочитает: как после секса или всё-таки полегче?!

      Знаю, это был запрещённый приём. Не стоило втягивать девушку. Это во-первых. Во-вторых, не стоило затрагивать такую область личной жизни как секс. Согласитесь, не стоило.

      – Это перед ней ты