Перемирие. Роман Владимирович Моргунов

повернулся ещё кто-то, но я слишком серьёзно отклонился назад и упал. Это дало возможность скручивающим меня накинуться всем скопом.

      Но я не успокаивался. Я что-то кричал и кусался. Но меня всё-таки скрутили и зажали в угол. Когда стало тяжело дышать, я поумерил свой пыл.

      – Всё, всё! – закричал я, понимая, что мои руки надёжно прилепили к стене и дальнейшие действия лишены шансов на успех. Меня не отпустили, и я заголосил снова:

      – Оставьте уже меня! Всё нормально!

      В небольшом промежутке времени, пока все убеждались, что меня действительно можно отпустить, было слышно, как все тяжело дышат. Каждый из нас испуганно обводил глазами раздевалку, невольно останавливаясь на Звере.

      Зверь, с разбитым в кровь лицом, сидел посреди раздевалки, вытянув ноги. При взгляде на него не сразу было понятно, что именно у него разбито. Он весь был вымазан кровью, периодически он касался разных частей своего лица пальцами, а потом смотрел на пальцы и ладони, поднося к глазам, и по появлению крови на них пытался понять, откуда она идёт.

      Если бы в этот момент мне кто-то сказал, что настанут времена, когда мы со Зверем будем сжимать друг друга в объятьях до хруста костей и вместе горланить песни, я бы сказал, что этот человек идиот.

      А ведь такое было…

      Кстати, Зверем его называли не потому, что он грозный какой-то. Просто фамилия у него Зверев. Паша Зверев.

      Глава 2. Нескромно о себе

      Прошло довольно много лет после этой истории, а никак не могу всё забыть. А самое страшное то, что какой-нибудь пустяк способен погрузить меня в бездну воспоминаний. Однажды это удалось юмористическому сериалу «Физрук».

      В одной из серий ребятам предстояло участвовать в интеллектуальной игре, а герой Нагиева готовил их к этому событию. Так вот, самое главное – считал этот герой – не знания, а не прогадать с тем «кто будет базар вести».

      – Чего? – не поняли дети.

      – Кто будет разводящим? – спросил физрук.

      – Это называется «капитан», – поправили физрука.

      Конечно, это называется капитан. Кто бы спорил? Да и на жаргоне 90-х как раз и построен образ этого физрука.

      Но это всё так, присказка. Ни сериал, ни вот этот конкретный эпизод не сподвигли меня на воспоминания.

      Зачем рассказал?

      Во время обеденного перерыва я как-то раз ел в весьма приятном ресторанчике, где столики стоят так близко друг к другу, что невозможно не слышать беседу соседей. Сразу скажу, что я никому не доставлял проблем, поскольку ел один. А вот мои соседи – две весьма привлекательные молодые девушки – не замолкали ни на секунду.

      Вот одна из них и рассказывала этот самый эпизод. Гораздо более красочно, но, поверьте уж, смысл тот же.

      – Он правильно назвал её разводящей, – сказала одна из них.

      – В смысле?

      – От неё требовалось ведь только говорить, кто будет отвечать.

      – Это и называется «капитан»!

      – Я знаю, но ведь по сути дела она