Неупиваемая Чаша (сборник). Иван Шмелев

теперь все очень хорошо понимаю, что нужно. И вы не беспокойтесь. Я даже очень за вас рад!..

      Такой горячий человек. И как начнет в тон говорить, всем на «вы». А раньше, бывало, даже ругался со мной из-за столиков.

      – А не похлопотать ли мне, – спрашиваю, – у Штросса? Очень у него большое знакомство…

      – У сволочи-то этой! Он в наше общество втереться хотел, но у нас его очень хорошо знают. И потом вот что я вам скажу… Никому не говорите! У нас циркуляр есть… Вас уволить могут из ресторана.

      – Это за что же?

      – А неблагонадежный вы…

      – Да какой же я неблагонадежный?

      – А они будут рассуждать? У вас сына забрали – значит, и того… За лиц боятся…

      И подмигнул.

      – Мы кушанье-то подаем!..

      А через неделю так вызвали меня в отделение. Так я обрадовался. Но только мне опять ничего не сказали, а стали расспрашивать про жильцов. А что я знал? И угрожали даже, что вышлют из города, но я ничего не мог объяснить.

      И вот когда я совсем пришел в отчаяние и уже не мог аккуратно исполнять свое дело в ресторане, вызывают вдруг меня на кухню. А ко мне мальчишка рассыльный подходит и спрашивает:

      – Вы будете Скороходов, который в ресторане лакей?

      Отдал мне записку и ушел. А это от Колюшки. Как уж он переслал мне – не знаю. И так нацарапано, что насилу разобрал. Написал, чтобы я не беспокоился и что скоро должны выпустить, потому что нет против ничего, и чтобы мамашу и Наташечку поцеловал. Только и всего, но это меня возрадовало.

      И потом никаких известий. И к Кириллу Саверьянычу я ходил, но тут меня постигло отношение самое неправильное. Вместо утешения я от него получил упрек и ропот.

      – Я, – говорит, – все предвидел, так по-моему и вышло! Вышло по-моему!

      Даже пальцем себя в грудь ткнул и очень торжествовал, что по его вышло.

      – Мне даже странно, – говорит, – что вы ко мне с таким делом приходите. Какой я вам могу совет подать? Я человек торговый, коммерческий и не могу в такие дела мешаться… Этого я от вас не ожидал!

      И в таких мытарствах прожил я с месяц. И раз утречком, когда я вышел из ворот и пошел в ресторан, нагнал меня незнакомый человек.

      – Зайдемте скорей в пивную! – говорит. – Я вам могу помочь…

      Тревожно так, как боится.

      – Скорей, скорей, а то меня могут увидеть…

      И побежал вперед, а рукой сзади как манит. Очень прилично одет, и вежливый тон. Как толкнуло меня за ним! Завернул он за уголок и показал мне на пивную. Вошел я и спросил пару пива, но он наотрез:

      – Я вас сам угощу… – говорит. – Вашего Николая я знаю по партии, и я сам пострадал. И мне поручили вам помочь…

      А сам так резко смотрит, как спрашивает глазами.

      – Я, – говорит, – должен скрываться от властей, но должен вам помочь. Только мне нужно прибежище и пачпорт. Дайте мне вид на жительство, если у вас есть какой…

      Но я сказал, откуда у меня пачпорт, когда у каждого человека только один пачпорт, а без пачпорта я его не могу держать в квартире.

      – Тогда, –