Неупиваемая Чаша (сборник). Иван Шмелев

один француз из винного магазина, которого я брею, все подробно объяснил, как у них происходит, очень свободно… От этого-то и безнравственность и смуты… И может совсем прекратиться население, как во Франции. Это нужно понимать!

      А тут вдруг телеграмму! Так мы все перепугались. А это жильцу. Жилец мигом собрался и ушел с книгами. А тут вскорости и Колюшка с жиличкой пошли. Смотрим в окно, как они пошли, а Кирилл Саверьяныч мне:

      – И вдруг тут будет роман! Не сдаст он тогда экзамена, помяните мое слово!.. Лучше скорей примите меры.

      Потолковали мы с ним про жизнь, и Черепахин тут сидел, дремал. И увидел тут меня Кирилл Саверьяныч:

      – А придется, должно, дело прикрыть… – и стал сурьезный.

      – А что такое, почему?

      – Невозможно! Мастеришки скоро по миру пустят. Какой теперь народ-то стал – зуб за зуб! У него штаны одни да фальшивая цепочка без часов болтается, а за горло хватает! Чтоб по восьми часов работать и прибавку! а? Наскандалили, два убора спалили и ушли гулять… И вот в праздник заведение запер…

      А тут Черепахин голову поднял и бац:

      – А вы машинами!

      – Чего-с?

      – Ничего-с. Заведите такие машины, как рассказывали, и не тревожьте людей. Или чтобы вам городовых прислали стричь и брить…

      А Кирилл Саверьяныч потряс пальцем в его направлении и говорит:

      – Вот оно, необразование-то наше!

      – Ваш карман, – говорит, – очень образованный.

      Но Кирилл Саверьяныч не обратил внимания и стал говорить рассказ про желудок и члены, которые отказались работать на него, и тогда наступила гибель всех.

      – Все, – говорит, – производства прекратятся, тогда что будет?

      А Черепахин ему:

      – Головомойка!.. – и кулаком по столу.

      А тот ему наотрез:

      – Я не могу с необразованным человеком рассуждать. В вас, во-первых, спирт, а во-вторых – необразование. Тут надо в суть смотреть, а это не в трубу дуть!

      И вдруг, смотрю в окно – подъезжает извозчик и на нем Колюшка. Что такое? Входит и говорит, что книги надо отправить, потому что жильцы квартиру покидают, едут в Воронеж. У барышни дядя помирает, и они сейчас прямо на вокзал, чтобы не опоздать, а он за багажом приехал.

      Весь их скарб забрал и умчал. Еще Луша сказала:

      – Не с места ли его прогнали… В лице даже переменился…

      Что же делать!.. Велел я Наташе записку про комнату писать на ворота. Написала она записку, живо это оделась, перед зеркалом повертелась и шмыг. Куда? В картинную галерею.

      А уж мне пора в ресторан – и так запоздал. Вышли мы вместе с Кириллом Саверьянычем и только повернули за угол, он мне и показывает пальцем:

      – Глядите-ка, а ведь это ваша Наташа там…

      Пригляделся я и вижу – в конце переулка идет моя девчонка под ручку с офицером. Так меня и ударило. Она, она… у ней беленькая эта самая буа из зайца. Я за ней. А они на извозчика сели и поехали. Добежал до угла, спрашиваю – мальчишка стоял – куда рядили?

      – В театры…

      А в какой – неизвестно. Кирилл Саверьяныч стал меня успокаивать:

      – Это вы