Закон Шруделя (сборник). Всеволод Бенигсен

номеров, Гриша бойко сочинил несколько заметок на все те же темы, надеясь только на то, что со вчерашнего дня Израиль не помирился с Ливаном, а Корвалан не помер.

      Синюшников мог бы гордиться столь резвым учеником. Особенно удалась заметка под названием «Вылазка реакции». Она была собрана, как конструктор, из привычных фразеологизмов, в которые Гриша добавил чуточку личной фантазии. Но, в общем и целом, это был набор все тех же кубиков – «уже не в первый раз», «советский народ со всей решимостью», «и это тогда, когда все прогрессивное человечество», «спасая прогнивший режим» и так далее. Едва собрал листки, чтобы отнести материал главреду, как в комнату неожиданно заглянул мужчина неопределенного, но сравнительно молодого возраста с семитской внешностью и печальными глазами.

      – Здрасьте, – неуверенно кивнул ему Гриша. Внешность гостя показалась ему знакомой, но откуда он мог его знать?

      – Приветствую, – меланхолично отозвался тот. – А где Федор?

      – Кто?

      – Андрей Федорович. Это я его так зову.

      – Ушел на совещание… в партком. Или горком. Какой-то ком.

      – А ты кто? – спросил тот почти равнодушно.

      – Стажер. Гриша. Гранкер. То есть Гранкин. В смысле, Гранкер.

      – Аа, – разочарованно протянул мужчина. – Еще один инвалид пятой группы? Гидра сионизма проникает в наши сплоченные ряды? Понятно.

      Гриша решил не возражать. Голова мужчины какое-то время помаячила в проеме двери, а затем вплыла внутрь, затягивая за собой остальное тело.

      – А я Владимир Шрудель. Можно просто Вова. Слыхал, наверное?

      – Вова? – неуверенно переспросил Гриша.

      – Нет, имя Вова ты наверняка слыхал. Я про Шруделя.

      – А-а… кажется, Георгий Ильич говорил.

      – Да? – снова равнодушно спросил мужчина и вдруг резко, почти по-собачьи, почесал небритый подбородок. Флегматичность в нем легко уживалась с нервозностью.

      – Да… – неуверенно ответил Гриша. – Сказал, что «мне уже хватает Шруделя… потом… эээ… Вальдемара…».

      – Вальдмана, может?

      – Да-да, Вальдмана… и этого…

      Вспоминая, Гриша защелкал пальцами.

      – Гурфинкеля?

      – Точно.

      – Гм, – задумчиво хмыкнул тот. – В чем-то он прав. Ладно. Что кропаешь, товарищ Гранкин-Гранкер?

      – Да вот, – смущенно протянул Гриша свой материал Шруделю.

      Тот внимательно прочитал написанное.

      – Редкостное по своей убогости говно, – сказал он, возвращая листки.

      – Извините, – обиделся Гриша, – но, по-моему, ваши статьи – тоже не Пушкин.

      – Читал? – немного удивился собеседник.

      – Что-то читал, – сказал Гриша, хотя ничего не читал, но в том, что Шрудель – не Пушкин, он был уверен и безо всякого чтения.

      – Да, не Пушкин, – согласился новый знакомый после паузы. – Но это осознанный шаг. В какой-то степени дело всей моей жизни.

      – В чем же оно заключается? – хмыкнул