Закон Шруделя (сборник). Всеволод Бенигсен

писать не бросайте, – сказал Шрудель, провожая растерянного автора до двери. – Это вам мой совет.

      После чего он выставил Копылева в коридор и вернулся к Грише:

      – Видал, что поэзия с простым человеком творит? Но, я считаю, творчество надо поощрять. Даже такое. Тем более что теперь Ершов мне должен.

      – За что?

      – Как за что? Я принял человечка, выслушал стихи, пока Ершов на втором этаже в шахматы режется.

      – Так он здесь?

      – Ершов?! Конечно. Торчит в кабинете у Сухарева – у них сегодня финальная партия. Если человек занят, зачем его зря тревожить? А я люблю помогать. Люди должны друг другу помогать. И иногда чужую работу делать. Сам посуди, какой начнется хаос, если каждый будет заниматься только своим делом. Ужас. Слушай, а чем конкретно занимается кварцедув?

      Гриша пожал плечами.

      – Кварц, наверное, выдувает.

      – Спасибо за морфологический разбор слова, – хмыкнул Шрудель. – До этого-то я и сам как-то допер. Короче, относи-ка ты свой шедевр Ильичу, и айда дернем по пивку, а? Как ты смотришь на такое развитие событий в мире?

      – Можно и по пивку, – согласился Гриша, с ужасом вспомнив, что главред давным-давно ждет материал.

      Георгий Ильич прочел Гришины листки, периодически одобрительно цокая языком и приговаривая «Так держать!», «Верной дорогой идешь!», а в конце вынес короткое устное резюме: «Чудовищно. То есть то, что надо».

      При этом быстро просек Гришины претензии на оригинальность и безжалостно их вычеркнул.

      – Поздравляю, – пожал он смущенному Грише руку. – Пойди в отдел кадров, пусть тебя оформят как стажера. Поставим тебя на довольствие.

      – Спасибо, – сказал Гриша и замялся, топчась на месте.

      – Ну что еще?

      – Понимаете, я паспорт свой потерял. Он у меня сейчас восстанавливается.

      – Да? – насторожился главред, но потом махнул рукой. – Ладно, скажи им, чтоб тебя пока так оформили. Потом разберемся. Ну, вот… Начнешь у нас работать, познакомишься с коллективом. Он у нас дружный. Очень, – почему-то после паузы добавил он в конце.

      – Да я уже, можно сказать, начал.

      – Вот как? – насторожился редактор. – С кем это?

      – Со Шруделем.

      – Так и знал, – поморщился главред. – Не с того конца знакомство с коллективом начинаешь.

      – Да? – испугался Гриша. – А я слышал… он талантливо пишет.

      – Кто?! Шрудель?! Интересно, от кого ты это слышал. От него самого, что ли?

      – Ну, да.

      – Ясно. И он тебе, конечно, рассказал, что в нашей газетенке сознательно гробит свой талант, что работал в самых известных газетах.

      – Да, – смутился от такой проницательности Гриша.

      – Ну, еще бы. Пил бы меньше да языком трепал. А насчет таланта… Ты ж сейчас пойдешь с ним пиво пить?

      – Да, – почти онемел от провидческого дара главреда Гриша.

      – Ну, вот пусть он тебе что-нибудь и прочитает из своего раннего. Про Ленина. Сам поймешь. Ну что замер? Иди.

      Гриша для вежливости кашлянул и, развернувшись,