Закон Шруделя (сборник). Всеволод Бенигсен

вынес фразу нашего генсека из выступления перед колхозниками – «Каждая жатва – ступень к мастерству».

      – И что?

      – Ничего, – меланхолично пожал плечами Шрудель. – Как назло, генсек наш, будь он неладен, решил отобедать с тружениками села. И фотографию сего пиршества вынесли на первую полосу. А наборщик ошибся. Затесалась у него в заголовок буква «р». А теперь, представь, на фото – Брежнев кушает со знатными трактористами и доярками, а сверху цитата из его выступления: «Каждая жратва – ступень к мастерству». А автор кто? Я. Чудом пронесло.

      – Смешно, – усмехнулся Гриша.

      Шрудель неожиданно запрокинул голову и прикрыл глаза, словно пытаясь объективно оценить юмор ситуации.

      – Пожалуй, – согласился он после короткой паузы, вернув голову в исходное положение. – Но мне, как ты понимаешь, было не до смеха. А эти идиоты из западных голосов сразу решили, что это какой-то политический акт. Хотели даже у меня интервью взять. Еле отбился. Ну, потом, конечно, наши привязались. В общем, ушел я из газеты. Вот так.

      Тут Шрудель печально пожевал ртом и добавил в приступе откровенности:

      – Уволили, в смысле… Теперь здесь обитаю.

      – Но если это фатальное невезение плюс увольнение, то где ж тут «сознательное» действие? – удивился Гриша и едко добавил: – Нестыковка.

      – Да, нестыковка, – легко согласился Шрудель, – но ведь если, допустим, человек сознательно спивается, то он, конечно, в итоге сопьется, но ведь судьба может его долгое время хорошей водкой обеспечивать, а может и тормозную жидкость с политурой подкинуть. Так что он в секунду копыта отбросит. Получается что? Сознательный риск с примесью судьбы.

      Гриша собрался что-то возразить, но в этот момент в дверь осторожно постучали.

      – Да-да, – грозно отозвался Шрудель.

      В кабинет просунулась голова мужчины в кепке:

      – Товарищи, к вам можно?

      – А вы, собственно, по какому делу, гражданин?

      – Я вообще-то оставлял тут свои… стихи… Копылев моя фамилия.

      Мужчина снял кепку и пригладил рукой копну седеющих волос – если бы не седина, ему можно было бы дать лет сорок.

      – Я был у товарища Ершова… и он… мне сказал зайти на следующей неделе… но сейчас Ершова нет…

      – Ершов умер, – перебил Шрудель. – Я его замещаю. Стихи у вас с собой?

      – Как умер?! – побледнел мужчина. – Когда?!

      – Полчаса назад. Сгорел на работе. Шутка. Он в отпуске. Отдыхает. Ну что вы так испугались? Право на отдых у нас закреплено конституцией. Ну, так есть у вас с собой экземпляр?

      – Да, да, конечно, – засуетился мужчина, слегка ошалев от потока разнообразной информации.

      Он вытянул из потертого кожаного портфеля мятые листки и протянул один Шруделю.

      – Смотри и учись, – шепнул тот Грише на ухо, – даю мастер-класс, как разбираться с доморощенными поэтами. Первый урок бесплатно.

      Только сейчас Гриша почувствовал, что новый приятель слегка подшофе.

      Шрудель взял протянутый лист и сразу нахмурился. Потом показал Грише.

      – Ты