Удача Бурхарда Грэма. Герасий Чудный

взобрался на изваяние, потерся брюшком о камень. Идол засветился мириадами крошечных жёлтых светлячков. Я не знал, что об этом говорит наука, но был потрясен, как зрелищем, так и предположением, что Кардинал говорит правду, камень обладал некой силой.

      – Видите? – он слез; последовав за лапками, свечение угасало. – Бывает, эта сила перемещается из одного хранителя в другого, но не по своему желанию, а по приказу. Здесь живые не все, – ногопилы застучали зигзагами между статуй. – Вот эти – просто камень, а там, возле стены, дерево.

      Иногда в печати проскакивают статьи о неподтверждённых фактах, в том числе о древних верованиях. Печатники называют подобное чтиво «фраком для голыша», оно появляется, когда пустые колонки номера нечем заполнить. С газетных страниц мир идолов воспринимается иначе. Нужно спуститься туда, под тисовый саркофаг, чтобы увидеть своими глазами, как оживают статуи с историей в тысячи лет, и, быть может, понять, почему наши предки молились им, приносили жертвы. Впервые попав туда, в молчаливое столпотворение, мной овладело любопытство. Теперь же проснулся трепет, заложенный с пещерных времен. Картина противостояния представилась по-другому. Сплотившись, идолы не пропустили армицефалов к лестнице. В противном случае от них бы ничего не осталось. Некоторые пожертвовали собой. В чём суть конфликта – оставалось загадкой. Обойдя изваяния, Кардинал, заметив закономерность в расположении, начертил план построения. Получалось, все «живые» могли одновременно передать свою силу одной, как бы главной, статуе, стоявшей недалеко от разбитых. Мы вернулись к ней. Возможно, именно она была целью, но умирающий гигант промахнулся. Эта главная отличалась от всех надетым на шею торквесом. И хотя там царил полумрак, на золото у любителей приключений особый нюх. В музеях видал богаче и элегантнее, но в обстановке подземелья то украшение казалось сказочным. Я поднёс факел к каменному лицу. Не постесняюсь сказать, пульс участился: женщина была воплощением совершенства. Назвать её идолом – не поворачивался язык, слишком выразительные черты. Плавные линии губ и глаз, едва заметная горбинка на носу; диадема, вплетённая в длинные волосы, огибающие фигуру до самого пояса; на протянутых запястьях красовались браслеты, от раскрытых ладоней поднималось тепло. Бюст вот-вот вздрогнет, она будто хотела вздохнуть. Недоставало цвета глаз, хотя мастер настолько постарался, что не составляло труда проследить, на чём сосредоточился взгляд. «Встретить бы такую в Париже» – не удержался, коснулся торквеса, приподнял полумесяц. Перехватило дыхание. Под украшением надпись… Ладонь потянулась к незнакомым символам, неуверенно протёрла. Пробуждаясь от спячки, она засветилась множеством синих лучиков. Закрыв глаза, втянул носом восхитительную магию… в ту же секунду блаженство поглотил рёв за спиной. Кардинал ощетинился.

      – Жаленые медузы, – догадываясь, кто это может быть, боялся повернуться.

      Под сводами подземелья разворачивалась баталия призраков. Гудели балки, стонали опоры, тряслись идолы, высекая из камня таинственный