Удача Бурхарда Грэма. Герасий Чудный

камин. Жаль. Он может многое рассказать».

      История Глена, особенно печальная концовка, как ни странно, не вызвала чувства вины, а придала ускорение. Всю ночь не спал, строил гипотезы. Все равно, что грызть гранит, не запивая. Письмо перечитал десяток раз. С уверенностью мог сказать одно: дом Глена Уркхарта и дом Бурхарда Грэма – одна и та же тюрьма. А раз так, то из склепа должен быть выход на чердак, к слуховому окну. Однако люка в потолке не было. Конечно, необычно – строить вход на чердак с первого этажа, а не со второго, но, как говорил профессор: у гениев свои тараканы, а им безразлично, через какую дыру ползать. Неожиданный поворот преподнёс ворон… Может это Доктор подсыпал соль в наше безумие? Словно услышав, со второго этажа отрыгнулся наставительный тон:

      – Сегодня вы догадливы, как никогда, мастер Грэм, – лекарь выглядел по-военному безупречно, сменив амуницию легионера, на форму британского офицера военно-морского флота. – Да, это я передал письмо. Жаль, что вашего друга затянуло Бездной в океан чужих судеб, но разве не он капитан своего корабля? Хотел иметь поместье – получил.

      – Так ты и поместье помог найти?

      – А вы думали, безымянный автор каталога? Какой-то плагиатор в аристократической шкуре, отдавший вашу книгу печатнику, думая, что снял выигрыш.

      – Мою книгу?

      – Да, мастер Грэм! Вы отыскивали эти руины по всему острову и дальше, заносили на именные страницы, пока не поняли, в каком месте запечатана ваша судьба, и её душа. Ты вспомнил, Ренатус? Помнишь, как её забирали иберийцы, а она молила вернуться за ней и вытащить из безжизненной плоти?

      – Не помню, – в тихом шоке прошептал я, боясь осмысленности признания, – ничего не помню, Корвус, – что они сделали со мной?

      – Ничего, – тихо каркнул ворон, – только вплели твоё имя в бесконечность… и моё тоже.

      – А как же Глен? Ведь он мне так же дорог, как ты. Что будет с ним?

      – Не знаю. Это вы его друг, вам решать. А мне известно только одно – мы все солдаты, а долг солдата – жертвовать собой. Если не спасёте друга, но спасете её – жертва будет не напрасной. Значит, для солдата Уркхарта ваш дом станет последним полем боя. Так воспитали нас, Ренатус. Такими нас вырастил Рим. Ваш друг и в пятый раз не узнал, куда исчезло письмо, но, если вас это утешит, возвращаясь в Домены Бездны, я слышал, как звонит колокол. Это значит, что он снова сможет читать ваши мифы.

      – Прости, не улавливаю связь.

      – Потому, что вы спите, а в это время ваш гранит грызёт образованный глупец Франц Глюк, хотя это его собственное мнение, а, по-моему, он просто бросает кости.

      – Тогда ему крупно везёт.

      – Что ж, если он такой везучий, сегодня может подняться на ступеньку выше. Посмотрим, сможет ли везение Франца Глюка заменить гений Бурхарда Грэма.

      Лекарь по-офицерски выпрямился, отдал честь и трубочистом полез в дымоход, посыпая мою голову сажей.

      – Ваш крылатый гуидген испортил скоростной спуск, – разбудил бархатный голос.

      В