Чистосердечное признание или Похождения борзописца, которому не сиделось на месте. Михаил Васильевич Шпагин

вечера, а то и ночью. Гера не давал бесполезных советов, одобрял все мои, даже самые фантастические, планы по жизнеустройству. Как раз в такой моральной поддержке я и нуждался.

      Как мудро писал царь Алексей Михайлович: «Делу время, и потехе час». Для нас потеха наступала летом. Когда у Геры начинались каникулы, мы отправились путешествовать – почти без денег, пешком, по железной дороге, а однажды на пароходике удалось устроиться. Эпизоды странствий всплывают в памяти, словно кадры черно-белого кино.

      …Мы в Ясной поляне. Переночевать в деревне не пустили, пришлось отправиться в графскую усадьбу. Темнело. Устроились на охапках соломы под каким-то навесом. Проснулись поздно от звуков речи: экскурсовод объяснял посетителям, что перед ними рига, где великий писатель… Ну и так далее. Хорошо, что нас не было видно.

      Другой кадр. Катер пристаёт в Кимрах. На пляже старая цыганка гадает на картах. Вдали слышатся глухие раскаты грома. И вдруг, неизвестно чему радуясь, гадалка бросает карты и поет:

      Ах вы серьги, золоты колечики,

      Покатились на траву,

      Ты ушла и твои плечики

      Скрылися в ночную тьму…

      Замечательное времечко!

      Путешествие по Тверской области несомненно, оказало влияние на дальнейшую жизнь. Жители встречали нас как гостей. Выйдя из автобуса у первой же деревни, мы решили отметить начало пути. Стакана не было. Зашли в маленький магазинчик – купить. Выслушав нас, юная продавщица удивилась и поставила на прилавок две чашки из продававшегося дорогого немецкого сервиза, а рядом положила зелёные огурцы – на закуску. Мы шли вдоль истерзанной колеями грунтовой дороги, без всякой карты, и точно знали, что ночевать будем в сарае, на сеновале, а то и в избе, на кроватях с пружинными матрасами, под сшитыми из разноцветных лоскутков одеялами.

      Окошки в деревянном кружеве наличников, горницы с иконами в красном углу и застекленными рамками с фотографиями живых и погибших – такое не забывается. Бобыль, живущий в сторожке, сохранившейся среди поросших травой развалин спиртзавода, разоренного ещё во времена «сухого закона», объявленного Временным правительством. «Магазин в доме», где хозяйка рассчитывается с покупателями до копейки – они свои, деревенские, не додашь, со свету сживут. Лесной кордон. Две коровы вприпрыжку бегут к пруду и забираются в воду, лишь головушки торчат.

      – Бурёнки от слепней прячутся, – поясняет ещё не старая хозяйка. Она живёт здесь в добротном доме вместе с шестнадцатилетней дочерью.

      – А дочь скоро придёт?

      – Куда там. Дай Бог под утро заявится. Молодо-зелено, самое время погулять. А то 18 лет стукнет – кто такую старуху замуж возьмёт!

      …Крепкий старик говорит, что вот уже 20 лет не видел сестру.

      – Далеко живет?

      – Да нет, километрах в четырёх отсюда. Вы как раз в ту деревню и направляетесь. Не забудьте от меня привет передать.

      Разные встречи. На вопросы отвечают охотно, хотя порой неожиданно, и всё это исстари наша земля,