Чистосердечное признание или Похождения борзописца, которому не сиделось на месте. Михаил Васильевич Шпагин

супругой Леонида Андреева, была женой модного театрального режиссёра Евреинова. И даже, как говорила, однажды встречалась с Лениным.

      Революция забросила хрупкую еврейку на юг, в Первую конную. Она служила при штабе, ездила договариваться с теми, кто отказывался подчиниться приказам командования. Свой маленький дамский браунинг оставляла подруге – являться на переговоры с оружием нельзя.

      В советское время мы не так уж много знали о культуре начала века. Она же, пережившая три войны, две революции, разруху и сталинские лагеря, хорошо всё помнила и охотно рассказывала.

      Для меня литература обрывалась на Блоке и раннем Маяковском. Зато теперь я впервые познакомился с Аверченко, который стал одним из моих любимых писателей, узнал про театр «Кривое зеркало», про то, что Вертинский вовсе не был морфинистом, и что женщине за праздничным столом не зазорно выпить рюмку водки, но не жеманясь и не кокетничая. Передо мной разворачивалась живописная картина, в которую вкрапливались и сюжеты более позднего времени.

      – В моём спектакле раненый Гамлет, падая, распахивал плащ с красной подкладкой. Символ смерти, а о другом символе я не подумала и оказалась в Сибири.

      «Еврейская улица» заселялась удивительно быстро. Меня познакомили с несколькими так или иначе причастными к экрану людьми. Режиссер Уринов поправил подготовленный к экзамену сценарий по рассказу Алексея Толстого «Любовь». Встреча с ним происходила в его миниатюрной квартирке, построенной на просторной лестничной площадке старинного многоэтажного дома. Все евреи были очень доброжелательными. Лишь однажды хозяйка спросила Ирину Савельевну: «Гой?..»

      С ужасом вспоминаю, как читал басню Крылова «Кот и повар», уставившись на принимавшего экзамен Рошаля. Старый режиссёр добродушно улыбался. Возможно, кто-то замолвил ему за меня словечко. Но попасть во ВГИК всё равно было нереально. Пятнадцать мест отдавались абитуриентам из союзных республик, так что в конкурсном состязании участвовали всего пять-шесть человек. После провала забирать документы из института не стал: был уверен, что через год вернусь сюда снова. И, действительно, вернулся, но уже с другим настроением.

      Между тем, среди моих дворовых товарищей зрело недовольство. Как так? Все при деле, а я вроде и учился лучше многих, а в вуз попасть не могу. На помощь пришёл удивительный, несколько криминальный талант. Он играл на скрипке, в карты и на ипподроме, как-то подделал номерок и получил по нему в гардеробе чужое пальто. Но любимым его ремеслом было написание учебных работ по физике, математике, а также сдача экзаменов в вузы за всех желающих. Он предложил свои услуги со скидкой или даже вовсе бесплатно.

      Отчаявшись, я выбрал для поступления, в наказание себе, институт тонкой химической технологии, так как химию терпеть не мог. Получил экзаменационную карточку с фотографией, которую мы тут же переклеили, и стал ждать. Развязка была неожиданной. На экзаменах председатель приемной комиссии обнаружила чужое фото, талант был вынужден спасаться бегством. Виноват