Феи Гант-Дорвенского леса. Марина Александровна Беляева

и успокоенная Тилли наконец расположилась рядом на траве. Её нос щекотал запах жареного хлеба, и она уже начала себя корить за поспешность: ведь так хочется есть…

      «Хоть кусочек возьму, – думала она. – Маленький… И сразу лягу. Ничего ж не случится, если я пять минут не посплю…».

      Но веки сомкнулись, и налившееся свинцом тело категорически отказывалось шевелиться. Усталость, накопленная за несколько дней, обрушилась на Тилли, подобно тяжёлому водному потоку, и девочка, размышлявшая, стоит ли ей сейчас встать и хоть немного поесть, незаметно для себя уснула.

      ***

      – Бедная, – с сочувствием в голосе произнесла Кейтилин, глядя на в момент отрубившуюся Тилли.

      Она достала из корзины одеяло и накрыла им спящую подругу. Несмотря на недостатки, Тилли ей очень нравилась: конечно, девочка была грубой, и вспыльчивой, и неприлично себя вела, а ещё у неё были ужасно грязные руки – неужели ей самой не стыдно? Но при этом Кейтилин видела в своей спутнице доброту и самоотверженность. Какой она была смелой, когда на них напал этот ужасный Гилли Ду! Как она позаботилась о Кейтилин после встречи с линдвормом! Нет, она очень, очень славная и хорошая! Кейтилин даже немного стыдилась того, что при сравнении с Тилли она ничего не умела делать. Хотя у неё были лекарства…

      Но едва только Кейтилин подумала о лекарствах, она вспомнила об отце, и сердце девочки уколол лёгкий и неприятный стыд.

      Она не раз за этот день думала о том, что, возможно, плохо поступила, не сообщив папе о побеге. Конечно, она была приличной девочкой и оставила ему записку; но как известно, написанное слово ранит куда больше сказанного. Скорее всего, он бы не разрешил ей бежать, но она хотя бы предупредила его об этом… А ещё и лекарства стащила! Конечно, лишние, основной папин запас Кейтилин и не думала трогать, но всё равно нехорошо так поступать. Да, иногда случаются ситуации, когда воровство необходимо: например, когда ты бедный и хочешь прокормить своих маленьких детей. Тогда воровать не стыдно. Но врать!.. Врать – это всегда плохо, и как бы Кейтилин не утешала себя, что не могла поступить иначе, всё равно ложь остается ложью.

      Но у неё и правда не было другого выхода.

      – Привет, детка. Есть что пожевать?

      Кейтилин резко вздрогнула и подняла голову: сегодняшнее столкновение с Гилли Ду напугало её, и девочка готовилась к защите.

      Однако существо, окликнувшее её, оказалось видимым. То был карлик, ростом едва достигавший Кейтилин по колено, но зато приземистый и крепкий. Тёмная куртка из овечьей шкуры едва скрывала поношенный свитер в дырках и бурых пятнах (дочь врача Кейтилин сразу определила их происхождение), штаны заправлены в башмаки из шкурок каких-то мелких зверьков, а голову с длинными сальными волосами обтягивал коричневый колпак. Карлик стоял на пороге пещеры и морщился, глядя на испуганную Кейтилин.

      «Вероятно, это какой-нибудь гном, – думала девочка, стараясь вспомнить про всех персонажей сказок, о которых когда-либо читала. – Он просто всегда сердитый, а на самом деле всего лишь живёт в этой пещере. А мы ему мешаем. Но почему у него свитер в крови».

      – Простите, что мы побеспокоили Вас, –