Охотился лис на жаворонка…. Ланиус Андрей

второй абсолютно белый, без единого пятнышка.

      – Как тебе наши звери?

      – Полагаю, отсутствием аппетита они не страдают.

      – Еще те проглоты! Ну что, паразиты, мышей ловить будете?

      Распушив хвосты, те доверчиво терлись о его ноги.

      – Ларочка! – крикнул он. – Там в пакете остался «Вискас». Будь добра, насыпь им немного, а то они от нас не отстанут.

      – Кис-кис! – позвала Лариса, и домашние любимцы голова к голове ринулись на кормежку.

      – Через полчаса сядем за стол, – сообщил Касаев. – Пойдем пока в мой кабинет.

      – Кстати, где же Яночка? – полюбопытствовал я.

      – Занимается в своей комнате, – ответил он и, не вдаваясь в подробности, повел меня за собой.

      Квартира у Касаева была трехкомнатная. В гостиной стоял раздвинутый стол, накрытый белой скатертью; дверь, ведущая во вторую комнату, была плотно притворена – видимо, там находилась Яна, не пожелавшая лицезреть нежданного гостя.

      – А здесь кабинет! – воскликнул Касаев, распахивая третью – дальнюю – дверь. – Правда, совмещенный со спальней. Прошу!

      В небольшой комнате царила теснота. Две стены занимали книжные стеллажи – под самый потолок. Скользнув взглядом по корешкам, я убедился, что Касаев владеет неплохой библиотекой: классика, представленная, в основном, собраниями сочинений, энциклопедии, справочная литература…

      – Здесь, – он чиркнул рукой по одной из полок, – моя коллекция пословиц и поговорок.

      – Теперь понятно, откуда ты черпаешь вдохновение, – почтительно заметил я. – Мое собрание значительно скромнее.

      – Я ведь петербуржец, – мягко напомнил он. – Все же в Питере легче найти нужную книгу, чем где-нибудь в провинции. К тому же… – Не закончив фразы, он подошел к письменному столу, заваленному газетами, блокнотами и всевозможными бумагами, из-под которых проглядывала портативная пишущая машинка.

      – Как я понимаю, именно за этим столом рождаются те статьи, которые читает весь Петербург, – благоговейно изрек я.

      Он сделал вид, что не замечает некоторой гиперболизации, и вздохнул:

      – Не совсем так, Дима… Я вообще-то «жаворонок», пишу по утрам. Встаю, как правило, в шесть, часто в пять, бывает, что и в четыре, но к восьми статья уже готова. Одна только заковыка… Не могу писать без курева! Смолю как паровоз! А Ларочка совершенно не переносит табачного дыма. Поэтому уединяюсь на кухне. Именно за кухонным столом все и написано – статьи, репортажи, очерки… Но печатаю, конечно, здесь. – Он любовно погладил корпус пишущей машинки «Консул».

      – Представляю, сколько выдала эта машинка!

      – Да-а… Она у меня уже пятнадцать лет и служит безотказно. Тысяча материй, Димка! Тысячи! Я ненавижу выражение «бойкое перо», но дыхание у меня легкое. До сих пор. Случается, выдаю за день по тысяче строк!

      Он уселся во вращающемся кресле и, склонившись, выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда большой альбом и наугад раскрыл его посередине. Внутри были наклеены его статьи, вырезанные из разных газет.

      – Мое