Клязьма и Укатанагон. Премия им. Ф.М. Достоевского. Юрий Лавут-Хуторянский

в ровный тон, спросила Женя.

      – Они да, разные. Заразные. Природа такая, увидишь сама потом, – ответила Светлана.

      – Вот и отлично! – рассмеялась, Татьяна. – У нас, значит, есть выбор, а у них нет.

      – У нас есть, но мы не выбираем, – сказала Светлана, – а у них нет, но они всё выбирают и выбирают, никак не выберут. Совсем нас эти гуси игнорируют, – добавила она, посмотрев на часы, и все вместе они рассмеялись. – Хватит уже этот сушняк, давайте беленькой по пятьдесят грамм.

      – Я пас, – сказала Женя, – а то я на своем велосипеде не доеду.

      – Вольному – воля. Давай, Крупнова, за тебя. Так. Про яблоки-то и забыла. Светлана встала и медленно пошла, сдвигая розовым сапогом лежащую сплошным ковром падалицу. Женя быстрым цепким взглядом оценила замечательную женскую фигуру, небрежную одежду и безвкусное, на её взгляд, сочетание розового и зелёного.

      – Ты что, плохо себя чувствуешь, Жень? – быстро наклонившись к ней, тихо спросила Татьяна, – и вино по чуть-чуть, и не ешь ничего. И у нас вчера тоже.

      – Да не хочется что-то, с утра сладкого похватала, а потом с Машей на велосипедах по жаре – аппетита совсем нет, – ответила Женя.

      – Поня-атно. А как там Мария наша занимается последнее время?

      – Вы знаете, интерес появился. С произношением тоже прогресс, думаю, в школе всех удивит. Я возьму оба велосипеда и пойду поищу ее.

      – Не нужно её искать, с подружками она.

      – Неудобно как-то, я за ней ехала, а оказалась тут, за чужим столом.

      – Ни за каким не за чужим. Мама твоя как, уехала уже?

      – Ну да, ее надолго не хватает. Неделя – и опять в Ковров. А дом бабушкин разваливается.

      – Жень, я помню, бабушка уезжала в Венгрию, а похоронена она здесь?

      – Ну да, и бабушка, и дедушка, и братья мамины – наших там много.

      – А ты когда собираешься отсюда? Мы-то во вторник уже трогаемся, всё, первое сентября…

      Светлана вынесла из дома миску с яблоками, крупными и разными, от жёлтых и зелёных, до розовых и ярко красных – видно сама так подбирала – поставила на стол и посмотрела на участок:

      – Сукин кот!

      – А может, у него там любовь? – спросила Евгения.

      – Какая-нибудь прекрасная Серая шейка, – улыбнулась Татьяна.

      – Серая жопка, – ответила Светлана, резко повернулась и перешла на крик: – Бру-уно! Ты су-укин бесполезный кот!!

      Гусь не пошевелился.

      – Это не любовь, это страсть, – сказала Татьяна.

      – Умора, – улыбнулась Женя.

      – Ну всё, достал меня этот персонаж сказочный, – Светлана, встала и, стараясь идти ровно, пошла к сараю.

      Ключи Славиных висели на гвозде у входа в сарай, а тесак лежал на верстаке, и когда Светлана шла из сарая, направляясь к калитке, Татьяна с Женей видели, как край его поблёскивал на солнце. Прикрыв собственную калитку, она дошла до калитки Славиных, открыла и закрыла ее без стука, и медленно пошла вдоль забора, разделяющего участки. Через щели было видно, как фигура в светлом платье