Дворец из камня. Шеннон Хейл

Мири не было денег, ни тяжелых золотых, ни легких медных монет, она так им и сказала, но они ее не отпускали. Мири попыталась мягко отцепить руку мальчика, но он только заголосил еще громче.

      – Пятачок, пятачок, будьте добры, – повторяли дети снова и снова, с надеждой глядя на нее.

      Мири строго велела им отпустить ее, даже оттолкнула детей, но они лишь усилили напор, прижав ее к воротам. Их пальцы впились в нее, как ястребиные когти. От их одежды и волос шло нестерпимое зловоние, их молящие голоса немилосердно терзали нервы:

      – Пятачок, пятачок, подайте…

      Откуда ни возьмись, появился Тимон.

      – Держите, – сказал он, сунув каждому по серебряной монетке. – А теперь ступайте.

      Дети зажали монеты в кулачках и кинулись бежать. Вскоре они исчезли в толпе прохожих на мосту.

      Мири сказала, чуть не плача:

      – Я говорила им, что у меня ничего нет, но они мне не верили.

      – Они привыкли, что люди говорят им «нет». Когда не поешь день или два, голод доводит до отчаяния. На этих улицах слишком много бедных и отчаявшихся.

      – Бедных? Но это же столица.

      – И в Асленде есть бедняки, Мири. Разве ты не знала? Они повсюду.

      Кэтар рассказывала, что босоногие часто голодают, но, пока Мири не увидела этих детишек, она не вполне в это верила.

      Потом Мири вспомнила худенькую девочку из неизвестного городка, которую встретила в пути. Вспомнила, как эта девочка смотрела на Мири, когда та ужинала. И как она покусывала палочку. Вспомнила ее худые ножки, босые ступни. У Мири сжалось горло. Ей захотелось вернуться в то мгновение, поздороваться с девочкой, разделить с ней еду.

      – Нет, не знала. Прости, – извинилась она и перед Тимоном, и перед той девочкой. – На гору Эскель почти все припасы привозили с низин – из Асленда и остальной части Данленда. Наверное, поэтому я считала, что здесь полным-полно продуктов.

      – Многие на равнине живут припеваючи, – заметил Тимон. – Но слишком часто дети фермеров голодают, пока благородные господа набивают себе брюхо. Когда наступят перемены…

      Тимон замолчал и огляделся, не подслушивает ли кто.

      – Зря я так сказал… Я не имел в виду… Прости. – И он пошел прочь.

      «Перемены?» Хватит ли у нее смелости спросить? Мири бросилась за ним, но страх будто не давал ей идти, толкал назад, и ей показалось, что прошло не меньше часа, прежде чем она догнала Тимона на мосту.

      – Подожди. Вчера у дворца кое-что произошло.

      Он оглянулся:

      – Ты имеешь в виду покушение на короля?

      Мири подошла ближе и прошептала:

      – Если грядут перемены, я бы хотела знать больше. Я бы хотела помочь.

      У Тимони загорелся взгляд.

      – Ты не шутишь? Но…

      – Я живу во дворце, но я не одна из них. Надеюсь, ты мне поверишь.

      Она ведь пообещала Кэтар. Да и воспоминание о худенькой девочке подстегивало к действию.

      – Я не могу говорить свободно, – сказал он, – но… мы обязательно побеседуем, как только представится возможность. Сейчас много чего происходит.

      И он улыбнулся