Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 1. Дарья Владимировна Торгашова

меня. Потом полюбопытствовал, правда ли я музыкант и нравится ли мне это занятие. А когда я ответил утвердительно, спросил, не соглашусь ли я порадовать музыкой его жену и дочь.

      Конечно же, я согласился. Но теперь ощутил себя вправе задать встречный вопрос.

      – Господин, ты знал кого-нибудь из моей семьи? А может быть, и меня?..

      Лицо Критобула не изменило выражения – но зеленоватые глаза стали непроницаемыми. Он сказал:

      – Да, я знаком с твоими родителями, а тебя видел совсем маленьким. Вы жили у нас на Крите, когда тебе шел третий год.

      Я понял, что больше ничего не услышу… во всяком случае, сегодня.

      Поднявшись с места, я с поклоном поблагодарил триерарха. Но, несмотря на всю свою признательность и трепет перед этим бывалым человеком, я исполнился решимости прояснить то, что следовало прояснить немедленно.

      – Господин, я прибыл на Крит, чтобы увидеть храмы… и памятники старины, – я коснулся своего амулета. – Конечная моя цель – Египет. И я ни за что не хотел бы обременять твою семью долее необходимого.

      Критобул кивнул. Потом резко поднялся с места, как будто наш разговор тяготил его тоже.

      – Древние храмы и руины тебе может показать моя дочь. Она все здесь знает… и наши женщины ничем не стеснены, Питфей, – объяснил он, видя изумление в моих глазах. – Поликсена может гулять где угодно и с кем угодно.

      Почему тогда Поликсена так быстро спряталась при моем появлении? И почему Критобул сказал это без всякой радости?

      И тут я понял. Критобул боялся того, что Поликсена может рассказать мне, – и понимал, что это неизбежно… И Поликсена догадалась, кто я такой, как и ее отец!

      Я пытался скрыть свои чувства: получалось плохо. И Критобул сказал, видя мое замешательство:

      – Тебе не мешает помыться с дороги – Ариадна тебя проводит. Наша служанка, – с улыбкой пояснил он.

      Я невольно улыбнулся в ответ. Потом хозяин позвал Ариадну, и та отвела меня в облицованную синей плиткой купальню.

      Пока я скребком отчищал дорожную грязь и мылился особой белой глиной, которой пользовались в этом доме для умывания, я гадал, отчего у Критобула и его жены нет других детей. А может, есть, только они уже покинули дом? Или умерли?..

      Я надел единственный нарядный хитон, который у меня был с собой, – без вышивки, зато из голубого египетского льна, с серебряной опояской. Неожиданно я подумал, что такой наряд пойдет к моим глазам, и рассердился на себя. Что это на меня нашло?

      Но причесывался я тщательнее обычного, и старательно оправил платье, прежде чем выйти к хозяевам.

      Поликсена и ее мать, госпожа Геланика, ждали меня в общей комнате вместе с Критобулом. У Геланики оказались такие же удивительные зеленые глаза, как у Поликсены, – и хотя она была белокурой, сходство обеих не оставляло сомнений, кто они друг другу.

      Неужели госпожа… нагуляла эту девочку без мужа?..

      От такой мысли мои щеки вспыхнули; хотя на Крите, я думаю, подобное случалось частенько. И мужья даже не слишком обижались, при их вольности