Обреченный рыцарь. Андрей Чернецов

наконец огромное тело сотряслось в жуткой агонии и… замерло, словно колода. Не доверяя образине, Гавейн с Парсифалем еще по инерции сделали пару уколов и ударов. Особенно распалился бородач, вошедший в настоящий раж. Он махал и махал мечом до тех пор, пока напарник не обхватил его руками, сковав движения крепыша. Тот пару раз дернулся, но юноша, несмотря на деликатную наружность, был достаточно силен.

      – Все, хватит, хватит! Ты уже отрубил ей башку!

      – Да?! – не поверил Гавейн.

      Перси оказался прав. Большущая голова крокодилы с разинутой пастью и вывалившимся языком была отделена от туши и откатилась в сторону.

      – Ух! Елы‑палы!

      Бородач вытер обильный пот, оросивший лоб и шею.

      – Что ж это было‑то? – воззрился на красавчика.

      – А Хонсу его ведает, – огрызнулся блондин, тоже порядком упревший. – Знаю одно. Пора сматываться, пока эти парни не пришли в себя.

      Кивнул в сторону посетителей трактира. Некоторые из них уже начали подавать признаки жизни.

      Гавейн не мог не признать правоту соратника. И впрямь следовало мазать пятки жиром. Лишняя шумиха им не нужна.

      Эх, вздохнул он. То ли дело в прежние времена. Уж они‑то постарались бы, чтоб этот подвиг не остался незамеченным скальдами. Особенно Перси, любивший слушать ярмарочные небылицы о своих похождениях.

      Подхватив пожитки (причем хозяйственный Гавейн не преминул сунуть в узлы с вещами и пару плохо лежавших караваев хлеба, окорок и полголовки сыру), рыцари метнулись вон.

      На пороге Парсифаль оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на поле битвы. И едва не споткнулся о порог.

      – Что за дерьмо?! – выругался юноша.

      – Чего стал столбом, олух?! – дернул его за плечо здоровяк и тоже невольно глянул в зал. – Твою мать!! А где же ОНА?!

      На том месте, где еще мгновение назад лежало поверженное чудовище, сиротливо валялось… осиновое полено.

      – Вот и я о том же… – пожал плечами Парсифаль, выходя из разгромленного увеселительного заведения на улицу.

      Не успели они отъехать и полмили, как услышали за спиной спорый топот. Гавейн порывисто обернулся, машинально хватаясь за меч.

      Преследователь (если он действительно гнался за рыцарями) был один.

      Здоровяк прищурился и с ухмылкой снял руку с оружия. Опасаться такого?..

      Это был парень, на вид чуть моложе Перси и такой же смазливый. Только не белокурый, а шатен. Открытое лицо светилось тем восторженным удивлением, какое еще не умеют скрывать едва‑едва входящие в пору мужественности отроки.

      – Стой! – резко велел юноше блондин.

      Крепыш удивленно вздел брови. И какая муха укусила красавчика? Ужели признал в одиноком путнике достойного соперника?

      Молодой человек повиновался приказу.

      Эге, а конь‑то у него недурен, прикинул Гавейн. Такому впору и на патрицианских конюшнях обитать. Как видно, парень не так прост. Хотя по одежде не скажешь. Широкополый балахон с капюшоном, похожий