Обреченный рыцарь. Андрей Чернецов

чувство опасности не оставляло.

      Попытался залить его вином. Помогало плохо. Особенно если выпивка такого качества. Эх, где вы, златые дни, когда Гавейн презрительно отмахивался от фалернского и кипрского…

      – Цикута, елы‑палы! – гадливо сплюнул на пол крепыш, выплескивая туда же остатки пойла из своего кубка. – Лучше простой воды напиться!

      На глаза вновь попалась неуклюжая танцовщица.

      Бр‑р!!

      И откуда ее только выдрал хозяин заведения? Нечего сказать, сокровище! Массивное, лоснящееся от жира туловище, руки‑ноги, напоминающие грабли. А рожа!..

      Истинный крокодил.

      В голове даже зазвучала известная шуточная песенка:

      У вод священных Нила

      Гуляла крокодила.

      Она, она

      Зеленая была.

      В лапище анх зажала

      И жертв себе искала.

      Она, она

      Голодная была…

      Ага‑ага, точно! Вон и хвост сзади волочится. И золотой крест‑анх на мощных дынях‑грудях подпрыгивает в такт заунывной музыке.

      Гавейн сотворил знак, отгоняющий мороки. Крокодилиха исчезла.

      Надо же. Сам бог Себек в своей женской ипостаси привиделся. С чего бы? Это из‑за неприятных воспоминаний о превращенном в осла поэте да о Египте или местное вино‑брага в голову бросилось? Надо бы сходить на воздух проветриться.

      Скосил глаза на Перси и встретился с его взглядом, в котором читался легкий испуг. Что, ужель и ему рептилия помстилась?

      Нет, косит голубыми буркалами куда‑то в сторону, мол, обрати внимание. Чего он там любопытного надыбал?

      Ну, крестьяне и крестьяне. Закусывают тем, на что денег хватило, ведя неспешную беседу.

      Крепыш поневоле прислушался.

      – А цо, то правда, цо наш пан скоро тутай бенде?

      «Какое жуткое наречие!» – содрогнулся Гавейн.

      Он и сам на классической латыни шпарить не мастак, не в пример своему ученому соратнику, но такое небрежение правилами и акцентуацией коробило даже его.

      – Бей меня Перкунас своими молниями! – забожился мужик. – Як пана бога кохам!

      – Як то он млоденчика крулевича кинет едного? – всполошился его собеседник. – А ну как тен здрайца Мерлин знов прийде?

      «И батюшкино имя на свой лад переиначили! – вяло возмутился крепыш, дергая себя за козлиную бородку. – А здрайца вроде как предатель?»

      – Наш пан Будря тему Мерлину так дав под дулу, цо ен пташкой улетел с Геба! – грохнул кружкой о столешницу мужик. – Бенде знать, як збродню робить!

      «Збродня? Это что‑то типа заговора? Чудной язык!»

      – Так, наш ясный пан Будря певный богатырь! – подхватило несколько голосов за холопским столом. – Не то, цо пан Мудря с Козлиных Кучек!

      – Куда там паршивому Мудре до нашего зацного и моцного пана Будри!

      – Сто лят!! – проревели пять или шесть глоток разом, дружно сдвинув кружки с пивом (вино‑то мужикам не по карману,