Круг замкнулся. Наташа Кокорева

доверяешь Эману? – громко прошептал Стел и сбросил ее руки. – А может, смерть твоей матери здесь совершенно ни при чем? – он говорил все громче, срываясь на крик. – И ты просто хочешь отослать меня подальше, чтобы я не мешал миловаться с твоим нареченным?! Да и что вам до меня – ты с праздника Долгой ночи обо мне и не вспоминала! Просто ты не захотела надолго отпускать от себя Эмана!

      Он не знал, откуда в нем столько злобы, – несколько мгновений назад он готов был простить ей все. Кроме того, что она попросила Мерга отослать его куда подальше. Только теперь он осознал, почему так сильно не хотел в этот поход – он не хотел уезжать от Агилы, но раз она сама так решила…

      Стел резко развернулся на пятках и пошел к дому.

      – Охи дурак же ты, Зануда…

      «Зануда». Она называла его так с детства. Поначалу он злился. А теперь полюбил.

      Горло сжалось горячим комком. Стел остановился.

      – Я во всем мире только тебе доверяю, слышишь? – каждое ее слово гулко отдавалось в ушах. – Мне нужна твоя помощь. Там, в походе. Ты сможешь во всем разобраться. Я знаю, ты умеешь думать своей головой.

      «Думать своей головой». Пароль, прижившийся со времен, когда они вместе воровали зеленые абрикосы.

      – И не судить всех скопом, – ответил он старым отзывом и развернулся.

      Она так и стояла на середине дорожки. Щеки блестели слезами в последних лучах заката.

      Еще никогда Стел не видел, чтобы Агила плакала. Сдирала коленки в кровь, падала с деревьев, но никогда не плакала.

      – Ты так ничего и не сказал мне после праздника Долгой ночи! – звонко выкрикнула она.

      Она не любит Омана.

      Стел понял, что широко улыбается. В три шага он подбежал к ней и крепко прижал к себе. Темные косы пахли медом и абрикосами. И немного вишневой косточкой. Стел поцеловал соленые губы, страстно и яростно, с запозданием отвечая на ее поцелуй. Агила прильнула к нему, доверчиво и нежно, будто была обычной девчонкой, а не наследной принцессой.

      – Не забудь вернуться, Зануда, – прошептала она, касаясь губами его уха. – Я буду тебя ждать.

      По его шее и левой руке пробежали мурашки.

      Недавно такие же мурашки он видел у Рани.

      Глава 8

      На полотнище, натянутом между тремя жердями, возлежал Слассен – иначе не скажешь: острые колени выше ушей, голова откинута, пальцы сплелись на тощей груди и во все стороны струится по ветру серая хламида.

      – А ты неплохо устроился, пресветлый, – хохотнул Рокот.

      – Неплохо? – храмовник глянул желтыми от усталости глазами, скорбно поднял лысые брови, еще сильнее сморщинив лоб. – Переход от Ерихема дался мне крайне непросто…

      – О, – Рокот с деланым сочувствием поджал губы. – Боюсь, мы даже не вышли за пределы Окружной стены. Все еще впереди.

      Слассен устало прикрыл глаза, уголки губ опустились – маска страдания застыла на безволосом лице. Из фургона показался долговязый подросток с вышитой на предплечье ласточкой, просеменил к храмовнику и склонился до самой