Радужная вдова. Роман Канушкин

голос: «Наталия. Наталия Смирнова».

      Снова тяжело сглотнув и чувствуя, что язва сейчас начнет разъедать его внутренности, Прима произнес:

      – Личность установлена?

      – Нет.

      – Цвет волос?

      – Что?

      – Цвет волос. Шатенка? Блондинка? Брюнетка?! Меня интересует цвет волос, Козленок.

      – Не знаю, товарищ подполковник. Сейчас выясним. Сейчас устанавливают личность. Выясним.

      – Так выясняй быстрее, мать твою! – сорвался Прима и с трудом поборол желание расколотить эту белую трубку об стол. Что-то поднялось у него внутри и… отпустило. Эта ватная сосущая вялость в желудке вдруг прошла.

      – Есть, товарищ подполковник. Сейчас все выясним. Повисите, пожалуйста, на связи. – Голос Козленка прозвучал не то что испуганно, а как-то ошарашенно.

      Наталия Смирнова была шатенкой. Но могла перекраситься в блондинку или брюнетку. Могла сделать с собой все что угодно. И зря он наорал на Козленка.

      Прима неожиданно вспомнил то, что ему поможет немного больше, чем цвет ее волос. Одну маленькую деталь.

      – Послушай, Козленок, не серчай.

      – Я и не серчаю, товарищ подполковник.

      – Выясни, есть ли у нее над губой на левой щеке родинка.

      – Что?

      «Сукин ты сын, дурак дураком, – подумал Прима, – мудила гребаный, а я перед ним извиняюсь. Хотя ладно, напугал парня, старый черт».

      – Родинка. Маленькая родинка на левой щеке, примерно в полутора сантиметрах от губы вверх и чуть в сторону, – примирительно сказал Прима и неожиданно добавил: – Она делала ее очень привлекательной.

      – Пара минут, товарищ подполковник, сейчас все выясним. Цвет волос и родинка.

      «Почему «делала», – подумал Прима, – почему я сказал «делала ее очень привлекательной»? Взял ее и похоронил. Может, это совсем не она».

      Прима тер переносицу и чувствовал, что впервые за две последние недели сосущая, усталая боль в районе желудка прекратилась. Совсем, совсем все это никуда не годится.

      Только бы не она.

      Той, которая там лежала мертвой, уже все равно, но только бы она не оказалась Наталией.

      А потом Прима услышал то, от чего его спина похолодела и мурашки забегали по коже.

      – Товарищ подполковник, слушаете?

      – Да!

      – Она шатенка. Волосы – стрижка каре. А про родинку пока сказать ничего не могу. Еще парочка минут… Товарищ подполковник, у нее вся левая щека порезана. Множество порезов и колотых ран. Поэтому нужна еще пара минут, чтобы выяснить насчет родинки.

      – Хорошо, – отозвался Прима; рука непроизвольно сжала телефонную трубку, потом хватка ослабла. Что ж, Прима умеет ждать. И он будет ждать еще пару минут. Даже несмотря на то что сейчас они покажутся вечностью. Даже несмотря на то что порезанной оказалась именно левая щека.

      Чей-то большой ум решил поиграть с ним?

      – Кто ты такой, – прошептал Прима, глядя в темноту, в сумеречную зону, сгущающуюся за кругом света от настольной лампы, – что тебе надо? Зачем ты пришел?

      2. После бойни

      Голоса…

      Голосов