Кусатель ворон. Эдуард Веркин

что на меня смотрят через перекрестие оптического прицела, вполне может быть, что так оно и было.

      Остальные путешественники тоже стали потихоньку подтягиваться, на площадь съезжались автомобили, достойные списка лучших людей, одна Лаура Петровна приехала на заурядной «десятке». Все выгрузились и разбились на группки: МЧС к УВД, педагогика к медицине, батор отдельно, им не к кому было приставать. Собственно, все эти Листвянки и Скрайневы и все остальные интересовали меня не шибко, с ними я успел пообщаться на организационном собрании, а вот саму Рокотову я допрежь не видел. И Герасимова. На собрание они не явились, и теперь мне хотелось узнать почему. Направился к баторским.

      Рокотова и Герасимов стояли возле фонаря и молчали. Рокотова… ну, вообще никакая. Герасимов тоже. Их никто не провожал, и, как мне показалось, они пришли к автобусу пешком, выглядели они при этом решительно и классово чуждо. Не то что как-то нешибко наряжены, наоборот, неплохо, даже дорого, у Герасимова я заметил кроссовки тысяч за пять, не меньше, а Рокотова облачила свою фигуру в вязаную кофту, причем какой-то хитрой, сразу видно, что не дешевой вязки.

      – Как самочувствие? – нагло осведомился я.

      – Хорошо, – неприветливо ответил Герасимов. – А что?

      Подозрительный какой.

      – Говорят, у вас там вспышка инфекции, – я кивнул подбородком в сторону батора. – Лихорадка нижнего Нила, вирус Эбола, все такое. Многие заразились.

      – Нет у нас никакой лихорадки, – ответил Герасимов.

      Поглядел на меня недоброжелательно, – впрочем, понятно, баторцы городских не очень любят.

      – Как это нет лихорадки? – удивился я. – А Лаура Петровна нам вчера сказала, что у вас там все совсем плохо. У всех поголовный понос, диарея и общее недержание организма.

      – Нет у нас никакого недержания, – строго ответила Рокотова. – А ты, наверное, Бенгарт?

      И так прищурилась, недобро. А я стал вспоминать – не писал ли я чего-нибудь про батор? Если и писал, то только положительное, ну, разве что про компьютерный класс немного ругнул. Что класс есть, а толку нет, потому что нет программ. Не очень, кстати, обидно написал, в меру. «Железо на марше» или так как-то. Хотя кто их, баторских, знает, может, злобу затаили на слово правды.

      – Ну, Бенгарт, – сказал я. – А что?

      – Ничего. – Рокотова отвернулась.

      А Герасимов так по-медвежьи на меня уставился, точно я был его кровный враг, хотя мы с ним еще ни разу не поссорились даже.

      – А ты Рокотова? – опять нагло спросил я. – Это ты про Карлссона сочинила?

      Рокотова демонстративно отвернулась.

      – Значит, ты. Я вот всегда хотел у тебя спросить…

      – Потом спросишь, – сумрачно оборвал меня Герасимов. – Ты вообще знаешь что…

      – И запор, – в ответ перебил я.

      – Что запор? – не понял Герасимов.

      – У вас, как я погляжу, в баторе не только понос, – улыбнулся я. – Но и наоборот. Знаешь, есть прекрасный способ…

      Герасимов стал увеличиваться в размерах от злости, ситуация начала обостряться,