Кусатель ворон. Эдуард Веркин

мне под нос.

      Книжка была солидная, с орлом, с флагом, с печатями, позавидовал немного – это тебе не куценькое удостовереньице журналистской студии «Окуляр», с которым с трудом пускают даже в местное УВД.

      – Комитет по работе с молодежью, значит… – прочитал я вслух.

      – Он самый.

      – И как работаете?

      – По-разному. Фестивали, олимпиады, праздники, походы, следопыты. Тренинги. Короче, организуем.

      – Кого? – не понял я.

      – Молодежь, я же тебе говорю.

      Принесли мороженое, Жмуркин… то есть теперь уже Скопин, достал футляр, из него большую серебряную ложку и стал ею мороженое есть – деловито, без удовольствия, как манную кашу. Даже с некоторым чувством отвращения.

      Я подумал, что это из-за политики. Многие знания – многие печали, тяжела ты, шапка Мономаха, в Кремле не надо жить, преображенец прав, и все остальное, знаем, в культурке чуток разбираемся.

      – Организуем молодежь, – повторил Скопин-Жмуркин. – Государство в последнее время обращает, знаешь ли, внимание. Средства выделяют.

      – Да…

      – Я работаю в международном отделе, – сказал Жмуркин с достоинством. – Связи с общественностью, то, се, пиар, улучшение имиджа области…

      – У нас плохой имидж? – поинтересовался я.

      – Не самый лучший твоими заботами. И ты у нас не один такой, кстати, правдолюб. Впрочем, дело в другом, долго объяснять…

      Скопин-Жмуркин сурово облизал ложку.

      – Долго объяснять, буду краток и по делу. Видишь ли, между Россией и Германией действует программа обмена одаренной молодежью.

      – О, – сказал я.

      – Ну да, о. Студентами, старшими школьниками, аспирантами разными. По этой программе организуются мероприятия, поездки на каникулах, поддержка юных дарований, стажировка в вузах, при желании можно даже немецкий диплом получить…

      Я кивнул. Немецкий диплом – это да. Тут бы наш получить какой-нибудь завалященький. На бюджет не поступить, на платное денег нет, кисло, я почесал подбородок, продолжил слушать Скопин-Жмуркина. Он рассказывал какую-то историю, видимо, из жизни молодежного правительства, про то, как они поддерживали какое-то там юное дарование.

      – …И эта девочка написала исследование о немецкой средневековой литературе, что-то там о плутовских романах и их внутренней структуре, короче, точно потом узнаю, у меня все тут.

      Жмуркин похлопал по портфелю.

      – Написала реферат, разместила его в Интернете, на немецком научном сайте. Как оказалось, жена бундеспрезидента тоже интересуется этой самой литературой. И эта девочка какую-то там загадку разгадала, которую сто лет не могли разгадать, ну, как в кино просто…

      – Что за девица? – спросил я.

      – Рокотова. Она в санаторной школе учится. Ты ее знаешь?

      – Нет.

      Жмуркин вдруг поморщился и вспомнил:

      – А не та ли это Рокотова, что собак красила, а? Она нас как, не дискредитирует на мировой арене?

      – Это Розанова собак красила, – поправил я, – а Рокотову я не знаю. Если