В понедельник дела не делаются. Михаил Макаров

прокуратуры Саша Кораблёв заканчивал допрашивать вытертого старика в синей байковой олимпийке. Старик по фамилии Бурмистров, держа далеко на отлете протокол своего допроса, шевелил губами. Разбирал написанное.

      – Эт-та как эта: умышленно? Не согласен. Я эт-та, по неосторожности, – он оторвался от листка.

      Кораблёв, с видимым усилием сдерживая раздражение, стал в максимально доступной юридически неграмотному Бурмистрову интерпретации объяснять разницу двух форм вины – умысла и неосторожности.

      Старик слушал, недоверчиво прищурив бесцветный глаз. Он был уверен, что ему ездят по ушам. Бурмистров обвинялся в покушении на убийство. Он был тридцать седьмого года рождения, ранее не судимый. Обстоятельства совершенного им были достаточно забавны. При всей их жутковатости.

      Помощник дежурного по УВД Серега Грачёв – здоровенный мужик, хорошо за сто кило весом – во внерабочее время пошел с дочкой искупаться. Дочке Серёгиной десять лет. День стоял замечательный, как и весь июль. Серега рассекал, полный задора и огня. Могучий, как Шварценеггер или Дольф Лундгрен. В красных адидасовских штанах и полосатой десантной майке.

      В это время старик Бурмистров ничтожный и пьяный ползал на карачках в пыльных придорожных кустах.

      Жизнерадостный Серега без всякой задней мысли окликнул его:

      – Чего потерял, мужик?!

      Не настроенный на оптимистический лад и лёгкий разговор Бурмистров ответил угрюмо:

      – А тебе хули за дело?

      Воспитанный Серега, услышав бранное слово, ответил адекватно. Послал, короче, неблагодарного хама далеко. И тут же забыл про него. Пошел дальше, насвистывая и сжимая в руке дочкину ладошку.

      Но старик Бурмистров оказался злопамятным. Сработало правило, что никого и никогда не следует посылать. Ни далеко, ни близко. Поднявшись с карачек, Бурмистров поплёлся за Серёгой, держа его в поле зрения, но на безопасном отдалении. В кармане у него лежал раскладной нож типа «белка».

      Грачёв с дочкой перешли через мост, спустились к насыпи и вышли к длинной и довольно широкой луже. Серёга стал разуваться, чтобы перейти препятствие вброд и на руках перенести дочку. Когда он, наклонившись, развязывал шнурки на кроссовках, коварно подкравшийся сзади Бурмистров, вонзил ему лезвие «белки» в шею, за ухо.

      Как показала потом судебно-медицинская экспертиза, раневой канал был глубиной пять сантиметров. Серёгу спасли могучая комплекция, самообладание и хорошая физическая форма.

      Резко обернувшись, он сразу въехал в ситуацию. Старик озверело размахивал у него перед носом ножом. Вся дурь с Бурмистрова сразу слетела. Он понял, что с одного удара завалить гиганта не удалось. Ещё через мгновение, проведя прием, Серега обезоружил старика, а вот задержать не сумел. Кровь хлестала из раны, как под напором.

      – Убивают! – заорал Бурмистров и проворно, забыв про годы, вскарабкался по насыпи и дал дёру. Но недалеко, только до коллективных садов экскаваторного завода. Там его задержали подъехавшие «пэпээсники». За рекордный отрезок времени раненный Серёга успел тормознуть попутку и доехать