Прощальная прелюдия, или Прогулка под дождём. Надя Бирру

Эти поиски выражались и в хобби – занятия альпинизмом; теория медицины, программирование, исследования природы гениальности; цвет и свет – психологическое влияние, мистический и символический смысл, наконец, цветотерапия – как практический метод. Человек живёт и действует только собственными стимулами, даже когда жертвует жизнью для других. Он не может иначе. Он будет несчастен, если иначе. Несчастен до несовместимости с жизнью. Поскольку…»

      В дверь постучали.

      – Да-да!

      – Владимир Николаевич!

      – Что там?

      – Пришли к этой… к Лизавете-то.

      Через минуту посетительница уже сидела в кабинете главврача.

      – Ну, как вас зовут?

      – Оля… Ольга Александровна.

      – Я вас, Ольга Александровна, старше порядком, так что, если не возражаете, то будьте просто Оля, согласны?

      Она кивнула, с некоторым удивлением разглядывая сидящего перед ней мужчину в белом халате. Седой, в очках, а такой красавец! Она улыбнулась, свободнее располагаясь в удобном кресте и уже не жалея о предпринятом путешествии.

      – Так. А кем вы ей приходитесь?

      – Лизе? Подруги. Вернее, раньше были. Я её давно не видела.

      – Как давно?

      – Ну-у, – Ольга сморщила лоб и принялась водить по нему пальцем как-то по-детски и довольно беспомощно. Доктор видел, что она просто не может сосредоточиться, и решил помочь.

      – Пять лет, вот сколько, – тут же выпалила Оля и удивлённо взглянула на доктора. Тот рылся в бумагах.

      – Да? А что же вы теперь надумали… Простите, сколько вам лет?

      – Мне? Двадцать семь… двадцать восемь!

      – А Лизе?

      – Тоже около этого, она немного помладше.

      – Ясно. Что же вы – пять лет не виделись, а теперь решили посетить? И как вы узнали…

      – Она мне записку прислала. А что с ней? Что-нибудь серьёзное?

      – Оля, – Владимир Николаевич снял очки. Большие карие глаза в окружении сеточки морщин смотрели не строго, но со значением.

      – Да? – откликнулась она, почему-то сразу проникаясь доверием и сознанием того, что этого человека надо слушаться.

      – Давайте пока решим так: вы сейчас ни о чём не спрашивайте, а сами как можно откровеннее отвечайте на мои вопросы. И подробнее, не стесняйтесь – всё важно, ведь речь идёт о жизни человека. Вы сказали, что получили записку. О чём она?

      После разговора, который продолжался с глазу на глаз около часа и изредка прерывался телефонными звонками или минутным погружением доктора в его записи, Владимир Николаевич лично проводил Олю до двери бокса и попросил:

      – Потом опять ко мне, так?

      Та кивнула и толкнула дверь.

      – Сильнее, – посоветовал Владимир Николаевич.

      За дверью голос был услышан и узнан.

      – Доктор, кого вы там ведёте?

      Дверь отворилась, и в палату, близоруко щурясь, вошла Оля.

      – Ты? Вот так-так! Привет, не ожидала! Сколько ж мы с тобой не виделись?

      – Год