Прощальная прелюдия, или Прогулка под дождём. Надя Бирру

улетучилась.

      – Давайте разбираться дальше. Творческий человек обнаруживает внутри себя некие образы, которые хотят воплотиться. Давайте пока оставим в стороне вопрос о том, как эти образы туда попали, то есть вопрос о вдохновителе – музе ли, даймоне или чем-то ещё… Остаётся вопрос миссии: нечто, просящееся наружу, должно быть реализовано, иначе нереализованное произведение убивает, разрушает своего творца. Закономерность очень жёсткая! Либо выполнение миссии, либо гибель. Следовательно, было бы правильнее дать этим творениям жизнь – переосмыслив, переработав, в приемлемой для данного человека форме. Я бы даже рискнул сказать так: автор должен дорасти до своего произведения. Позволю себе небольшое, но полезное отвлечение. Знаете, мне часто помогает в решении различных проблем знание иностранных языков. По-английски «понять» – understand, то есть, в буквальное переводе, «стать ниже», «спуститься», то есть до этого надо находиться выше этого явления или предмета, иначе – куда же спускаться? Для того, чтобы что-то понять, надо быть выше этого, вне этого… Вот именно в этом и состоит мастерство и мера ответственности творца. Он получает «сырой» материал, а сделать из него произведение, приемлемое для человечества – вот вам задача. Теперь вернёмся к вопросу о музе… Допустим на мгновенье, что это – демон, то есть падшее существо. Но что есть падшее существо? Ничто иное, как вчерашний ангел. Его падение – от него самого, а вот его дары – от Создателя, то есть изначальная природа таланта всё-таки божественна и созидательна… Не зря говорят древние: человек есть мера всему. Его задача – очистить дар от злых примесей, пережить, переплавить – и вернуть Творцу в прекрасном виде. Такое искусство служит Добру и оно – непобедимая сила.

      Виктор слушал молча. Его, как всегда, поразила сила мысли профессора, а от вырисовывающихся перед его мысленным взором далёких перспектив захватывало дух.

      – Что мы имеем сейчас на руках? – продолжал между тем Владимир Николаевич, – бедное, больное, искалеченное, при этом несомненно одарённое человеческое существо, которое устрашилось самоё себя, своих неизведанных глубин. Нам предстоит исследовать эти глубины вместе. При этом ненасильственно. А это, Виктор, уже искусство, которому я бы и хотел, чтобы вы обучились. На лекциях научить этому нельзя. Это штучная работа. Поэтому я и настаиваю, чтобы мои ученики присутствовали при обходах, а также на некоторых сеансах, на некоторых, подчёркиваю, потому что на первом месте у меня всё-таки пациент. Здесь и скрыто самое большое «но» нашей работы – в особых случаях, то есть именно таких случаях, которые представляют наибольший интерес, я вынужден работать один на один.

      – Но существует же техника!

      – Нет, Виктор, нет, это в вас говорит неопытность! Нет на свете прибора, точнее и чувствительнее, и удивительнее, чем прибор под названием человек. Когда, даст Бог, вы будете иметь