Без царства земного. Дарья Владимировна Торгашова

Яма зияла по-прежнему; но до сих пор на нее никто не обратил внимания. И сейчас все равно было не успеть.

      Вернувшись домой, при свете лампы Феано разобрала надпись на серебряных драхмах с изображением мужчины: там отчетливо читалось имя «Антиох».

      Наступил и прошел рождественский пост, за ним – сочельник. На другой день после Рождества к Мелитам приехали на праздничный обед Андроники. Феано была весь день в хлопотах; наготовили всевозможных мясных блюд, сладостей, слоеных пирогов и печений. К счастью, ей не пришлось сидеть за столом с гостями – они были малознакомые люди, хоть и соседи. И на ужин осталось много всякой всячины.

      Вечером, когда гости уехали, Феано вышла в сад. Снега этой зимой она не видела: здесь, на юге, он почти никогда не выпадал, хотя и в Константинополе был редкостью. Девушка остановилась, дыша холодным воздухом. Деревья в честь праздника украсили фонариками: хотя еще не наступил час ужина, было темно как ночью.

      Феано ничуть не удивилась, услышав позади себя знакомые тяжелые шаги. Повернулась и улыбнулась, хотя сердце сразу убыстрило свой бег.

      – Тебе хоть печенья с праздника досталось? – спросила она.

      Эйрик улыбнулся.

      – Досталось. У вас всегда богато и вкусно угощают. Спасибо.

      Он приоделся в честь христианского торжества и своего датского Йоля – праздника середины зимы. Сегодня вэринг вместо обычной кожаной куртки надел лазурную рубашку с алой вышивкой и очень красивый пояс, с филигранью и бирюзой. Поверх рубашки на нем была опушенная соболем кожаная безрукавка, и руки украшали витые серебряные браслеты. Как-то Феано спросила наемника, что значит это украшение: и Эйрик ответил, что такие браслеты воины Скандинавии получают от своих ярлов, как награду за верность и боевые заслуги.

      Какое-то время они молча стояли рядом, очарованные этим вечером и друг другом. Потом Феано сказала:

      – Ты знаешь, если бы все это подтвердилось… Ну, если бы наша родословная оказалась столь древней… Мой муж или муж Анны мог бы сам притязать на трон Византии! Хотя власть императоров у нас считается священной, у нас часто бывают смуты и перевороты…

      Она наполовину была серьезна, наполовину дразнила его – никогда еще не вела себя так с мужчиной. Может, было виновато вино, которое она выпила за обедом… Или этот праздник, который никогда больше не повторится?

      Но тут она поняла, что Эйрик смотрит на нее с пронзительной, звериной серьезностью.

      – Правда? У вас муж женщины царской крови может сам стать императором?

      Феано, смеясь, замотала головой.

      – Не слушай меня… Это все тени и загадки моих предков, никакой я не царской крови! Но будь я царицей, – тут она снова улыбнулась, – я бы только тебя хотела видеть моим василевсом!

      Его тяжелые руки вдруг легли ей на плечи, он повернул ее к себе. У Феано занялось дыхание, когда она ощутила его жар и силу; а хватка его глаз была еще сильнее.

      – Ты для меня царица, кто бы ни были твои предки! Я не встречал девы, подобной тебе, ни у нас, ни у христиан!