Самозванец и гибельный младенец. Станислав Казимирович Росовецкий

благодарным Провидению, что тебе служить назначено не в пустыне Аравийской.

      Вот хорошо смазанная железная дверь распахнулась, не заскрипев. Стражник в круглом шлеме и кожаном колете поцеловал руку у патера (перегаром пахнуло, но разве мужика в том упрекнешь?), потом, по-пьяному суетясь, помог слуге зажечь фонарь от своей свечи. Они начали спуск в подвал ступеньками, и на сей раз показавшимися нунцию скользкими от крови.

      – Спроси его, сколько сейчас народу в общей камере? – осведомился патер Рангони на латыни.

      – Шестеро, – перевел верный Джузеппе польский ответ стражника, прозвучавший как сплошное шипение какое-то. Ну что за язык!

      – И все принадлежат к одной семье? – удивился нунций.

      – Да. Но не только… Это еще и одна компания… Одна, как бы это сказать… Comitas… дружина.

      – Понял. Я задохнулся бы от миазмов в общей камере. Скажи, пусть приведет в камеру для допросов одного предводителя.

      Нунций уселся на скамью и успел отдышаться к тому моменту, как стражник привел еретика, поклонился, вышел и запер за собою двери камеры.

      Еретик, обросший каштановым волосом и немытый мужчина под сорок, пригожий и статный, этого у него не отнимешь, сощурился на тусклый фонарь, как будто было это полуденное солнце.

      – Это ты Збышек из Лемберга ², мещанин? – спросил патер Рангони, с трудом произнося польские слова.

      – Я, святой отец, – поклонился подследственный.

      – Почему ты не поздоровался? – спросил патер Рангони по-латыни.

      – Предшествующий отец инквизитор научил меня только отвечать на вопросы. А что, этот допрос не будет записываться?

      – Нет. Имеющиеся протоколы я прочитал. Ну как, теперь ты уже не отрицаешь существования святой инквизиции в Польше?

      – Куда деться, святой отец? Видно, его королевское величество подписал указ, а нас, своих подданных, забыл оповестить.

      – Что ж, эта позиция уже более разумна, – усмехнулся одними губами нунций. И заговорил скучным голосом. – А вообще же каждый христианин должен только радоваться, когда в его стране водворяется святая инквизиция. Разве не в одной только вере человек может обрести спасение? И разве долг служителя церкви не состоит в неуклонном обращении неверующих на путь истинный? Те, кто упорно отказываются принять учение церкви в его целом или частях, создают соблазн для других и угрожают их спасению. И неужели ты думаешь, что церковь может оставить таких людей в покое, чтобы они, как гангренозный член человека, заражали и обрекали на гибель все христианское человечество?

      – Как не согласиться с этим, святой отец? Но вот в чем проблема… Лично я как раз не еретик, и члены моей семьи тоже.

      – Ладно, об этом позже. Ты, значит, имеешь степень бакалавра.

      – Ну да, нашего Краковского университета. Это же было в протоколе.

      – Разные бывают бакалавры, тем более выпущенные из провинциальных университетов… Лицо у тебя