Эта ласковая земля. Уильям Крюгер

не понял Альберт.

      – Помнишь, что говорила миссис Фрост? Гилеад впадает в Миннесоту, а Миннесота впадает в Миссисипи. Мы можем взять каноэ мистера Фроста и уплыть так далеко, как пожелаем.

      Моз показал: «Его уничтожил торнадо».

      Я покачал головой:

      – Я видел его, когда был там сегодня. Оно все еще стоит на козлах. Что думаешь, Альберт?

      – Что ты не такой тупица, каким кажешься. Это пока что лучший план.

      – Я отвезу вас к дому Коры, – сказал Вольц.

      – Без гармоники не поеду.

      – Оди, твоя гармоника у Брикманов, – сказал Альберт. – Ее придется оставить.

      – Без гармоники я никуда не поеду.

      – Не глупи.

      – Езжайте, – сказал я. – Я как-нибудь достану гармонику и догоню вас.

      Альберт посмотрел на Вольца, а Вольц на Альберта, и между ними произошел какой-то безмолвный диалог.

      – Возможно, есть способ, – сказал Альберт.

      В те времена жители Линкольна, штат Миннесота, не запирали двери. Подозреваю, что так же было в большинстве маленьких городков, где все друг друга знали. Но входная дверь дома Брикманов была заперта. И задняя тоже.

      – Оди, впусти нас старым способом, – сказал Альберт и вручил свой официальный бойскаутский карманный нож, который мистер Сейферт подарил ему на день рождения.

      – Старым способом? – не понял Вольц.

      – Не спрашивайте, – сказал ему Альберт.

      Я взял нож и подошел к одному из подвальных окон. За годы путешествий со своим отцом-бутлегером мы с Альбертом научились вскрывать замки. Открыть тот, что был на окне, не составило труда, и я быстро оказался внутри. Хотя в подвале было ужасно темно, через узкое окно за спиной лился лунный свет, и через минуту мои глаза привыкли. Я нашел лестницу и поднялся на первый этаж, где уловил запах жареной курицы. Лишение ужина было частью официального наказания, наложенного ДиМарко, и я умирал от голода. Меня так и подмывало завернуть на кухню, но я пошел прямиком к входной двери и открыл ее. Альберт и Моз вошли, и когда Вольц пытался последовать за ними, у него на пути встал Альберт.

      – Вам нельзя в этом участвовать, – прошептал он.

      – Я уже в этом участвую, – тихо сказал Вольц.

      – Не официально. Послушайте, Герман. Если вас обвинят в чем-то из этого, Брикманы вас сожрут. Подумайте обо всех детях в Линкольнской школе, которых спасает ваша доброта. Ради них вы должны держаться в стороне от этого.

      Я удивился, услышав, что Альберт зовет Вольца по имени. Я понял, что их отношения глубже, чем я думал, и это было немного обидно. Я никогда этого в них не замечал.

      Было видно, как тяжело было Вольцу признать правоту Альберта, но он кивнул и остался снаружи.

      – Я подожду вас. Если что-то пойдет не так, я буду здесь, – пообещал он.

      Альберт тихо закрыл дверь и пошел вперед. Я никогда не был у Брикманов, но Альберт был явно знаком с расположением. Мы прошли через гостиную, в которой было светло благодаря окнам и пахло кожаной мебелью. Лампы выглядели изысканными и дорогими, а ковры, по которым мы ступали, были мягкими. Альберт провел нас