Письма из-под виселицы. Янина Хмель

состоянии.

      Сейчас он стал засыпать, я вышел из его палаты и направился к выходу. Там меня уже поджидала Инна, закуривая сигарету. Я тоже закурил.

      – Спит? – Выдохнула дым она.

      Я кивнул.

      – И ты бы поспал. Они сегодня спокойные.

      – После Авраама. Что он сегодня?

      – Цитировал Новый завет. Слава Богу, не дырявил ладони и не искал крест. По мне он самый странный тут…

      – А ведь до своего тридцатитрёхлетия он не славился верующим, – зевнул я.

      – Я же говорю, странный, – пожала плечами Инна.

      – Читала Алису в стране чудес?

      – Фильм смотрела.

      – Чешир дело говорит, задумайся. Все мы странные, – подмигнул ей, выбрасывая окурок, и вернулся в здание.

      В палате номер 20 сегодня было тихо: Дарина спала, свернувшись калачиком в середине кровати и прижимая к себе подушку. Её предпочли напичкать снотворным, чем дать возможность выговориться и выплакаться. Возможно, даже выкричаться. Ей это нужно. Надо пресечь выдачу снотворного двадцатой.

      Возле палаты номер 23 я остановился на минуту, чтобы убедиться в храпе, доносящимся из-за двери. Филипп спал.

      Я тихо подошёл к палате номер 25 и приоткрыл дверь – Кэтти тоже спала. Она перевернулась на другой бок, когда я открыл дверь, но не проснулась.

      Я прошёл мимо палаты под номер 30: Оливер всегда спал по ночам.

      Из палаты номер 33 тоже доносился храп. Инна оказалась права – сегодня на удивление спокойная ночь.

      Я подошёл к посту.

      – Завтра выходной? – Я оторвал Инну от чтения.

      Она поспешно прикрыла книгу и улыбнулась в ответ:

      – Аля меня сменяет завтра.

      – Инн, сколько ты здесь работаешь уже? – Как, будто между прочим, поинтересовался я.

      – Да можно считать, с самого открытия. Лечебница существует с 2001, а я на посту с 2002.

      – И ты знала всех директоров?

      – А от чего нет-то?! – Удивилась в ответ Инна. – Калусовский единственный главврач и директор с самого начала.

      Теперь удивился я. Инна это заметила.

      – Почему интересуешься? – Осторожно спросила она.

      – Здесь была пациентка в инвалидном кресле после неудачной попытки суицида? – Была ни была, подумал я и задал вопрос напрямую.

      Инна замерла, не ожидая такого вопроса, но она явно владела какой-то информацией по этому поводу. Она приподнялась со своего кресла, огляделась по сторонам и перегнулась через стойку ко мне.

      – Ты о ней искал информацию в архиве? – Прошептала она.

      Я кивнул.

      – Ровно год назад… – Инна опять оглянулась по сторонам и добавила ещё тише: – …она повторила попытку суицида. Её увезли в коме. Что с ней сейчас – неизвестно.

      Я вздохнул.

      – Как ты о ней узнал?! Калусовский даже дела не заводил…

      – Потому что… – Я сопоставил данные из письма и предположил: – …это была его дочь?

      Инна ахнула:

      – Он сам тебе рассказал?

      – Почти, –