Письма из-под виселицы. Янина Хмель

что мне пора оставить её наедине со звёздами, которыми она уже была увлечена. Я обернулся около двери: издалека она казалась мальчиком, я иногда сравнивал её с Маленьким Принцем Экзюпери в том образе, котором он представлялся мне. Коротко подстриженные пшеничного цвета локоны Таи всегда были взъерошены в разные стороны: она сама причёсывала их, никому не позволяла трогать голову. Это был жест недоверия. Недоверчивые люди никогда никому не позволяют прикоснуться к своим волосам. Я тоже не доверял никому.

      Я вышел из палаты номер 13 и вернулся к палате номер 8, которую пропустил. София и в эту ночь встретила меня сонными посапываниями.

      Это было странно и непривычно, если вспомнить наше первое знакомство с ней.

      – Сволочь! – София зарядила мне звонкую пощёчину, как только я переступил порог её палаты.

      – И вам доброй ночи, София. – Но я всё равно выражал спокойствие, как внутренне, так и внешне. Меня было сложно удивить – уже давно «варился» в мире психиатрии, разбираясь в душах своих пациентов.

      – Я – Софа! – Вторая пощёчина обрушилась на одну и ту же щеку.

      С этого момента я запомнил, что называть её Софией чревато последствиями.

      – Приятно познакомиться. Я твой доктор. – Я растёр вспыхнувшую щеку и натянуто улыбнулся.

      – Катись ты к чёрту! Видеть тебя не желаю! – София присела на край кровати и закрыла лицо ладонями. Её грудь то поднималась взволнованно вверх, то вовсе замирала, как будто её хозяйка забывала дышать.

      Я присел рядом с ней.

      – Надеюсь получить ответ. По какой причине я впал в немилость, не успев ничего сделать? Мне, правда, интересно.

      – Я всех мужчин ненавижу! Вам от нас, женщин, нужен только секс. Вы не обращаете внимания на наши души.

      – Я тебя очень удивлю, но именно твоей душой заинтересован. И это чистая правда! – Уверил её я, улыбнувшись искреннее, чем в первый раз.

      – И ты не хочешь сейчас же воспользоваться моим телом? – Она убрала ладони от лица и посмотрела на меня, прищурившись. Дыхание её замерло. Она провела языком по губам, продолжая наблюдать за моей реакцией.

      – Не хочу.

      Дальше она резко прильнула этими влажными губами к моим и поцеловала меня. Даже я, имевший за своими плечами богатый опыт общения с душевнобольными, был застигнут врасплох, что случалось крайне редко в моей практике. Я не отпрянул, но и не ответил на её поцелуй. Она отпрянула сама.

      – Верю, – фыркнула в ответ София. – Доброй ночи.

      – Я зайду с утра. Надеюсь на более тёплый приём.

      София ничего не ответила. С неделю она убеждалась в искренности моих слов и чистоте намерений. Убедившись, что я не желаю воспользоваться её телом, а меня интересует только её душа, София открыла мне её, радуясь, что кому-то она была интересна. Хоть она и находилась в лечебнице с диагнозом «истерическое расстройство личности», мне было легко с ней: она не ставила преград в нашем общении, можно сказать, помогала мне помочь себе.

      Уже вторую