Игры богов. Александр Золотько

Здоровяк?

      – Я приношу свои извинения, – еле слышно пробормотал Воин.

      – Что? – переспросил Ясик.

      – Я приношу свои извинения за оскорбительные мысли, – громко произнес Воин, почти выкрикнул, словно пытаясь оттолкнуть голосом опасность.

      – Вот как? – усмехнулся Ясик. – Тогда кто-то еще хочет меня оскорбить?

      Все промолчали.

      Мастер вообще не услышал вопроса, он несколько раз присел, наслаждаясь обретенной свободой движений.

      – Ты, Красотка, снова хочешь назвать меня сукой? – Ясик обернулся к Деве.

      Зрачки голубых глаз богини расширились.

      – Не слышу.

      – Ты сука, – медленно проговорила Дева. – Отвратительный в своей безнаказанности.

      Очередная волна, накатывавшаяся на берег, вдруг замерла нефритовой стеной, гладкой и твердой.

      – Сделаешь меня уродиной? – спросила Дева. – Глаза лишишь? Или подаришь мне кривую ногу?

      Волна сжалась, превращаясь в светящийся зеленым столб, качнулась и приобрела черты Девы.

      – Посмотрим, – задумчиво пробормотал Ясик. – Посмотрим.

      Еще одна волна поднялась, превращаясь в хищно поблескивающее лезвие гигантского ножа.

      Удар. Прочь отлетели руки водяной фигуры. Еще взмах лезвия – упали в море ноги. И наконец отлетела голова.

      Ясик перевел взгляд с изуродованной фигуры на Деву.

      – Вот странно, – сказал Ясик. – Берешь совершенное в своей красоте тело, отсекаешь ослепительно красивые ноги, божественные (извините за пошлый каламбур) руки, затем сносишь очаровательную голову – и что? Получаешь красоту? Ни фига. Получается суповой набор для каннибала.

      Обе волны потеряли твердость и обрушились на пляж, комкая спираль.

      – Нет, Красотка, тебя я уродовать не буду. Тебя я люблю… – Ясик хмыкнул, взял с блюда, парящего в воздухе, гроздь винограда, оторвал губами ягоду. Смахнул с подбородка брызнувший сок. – Я настолько люблю Красотку, что даже объясню вам всем, почему это солнце вчера повело себя так странно. И почему так досталось вашему любимому Семивратью.

      Ясик подошел к лежащему под деревом камню, остановился на мгновение. Камень, словно сделанный из воска, вдруг потек, приобретая форму кресла. Ясик сел:

      – Значит, я, тамошний бог Солнца, просто сошел с ума и не справился с солнцем? И теперь, по-хорошему, должен не только принести вам свои извинения, но даже и возместить убытки? Да?

      Все промолчали. Мастер, собравшийся было куда-то идти, оглянулся на Ясика и тихо присел на камень поодаль.

      – Молчание – знак согласия, – констатировал Ясик. – Только это с вашей точки зрения. А вот с моей…

      Волны перестали накатываться на берег. Они застывали, набегая одна на другую, поднимались все выше и выше, словно складывая стену. Высокую, изумрудно-зеленую стену.

      – Вот ты, Здоровяк… – Ясик махнул рукой в сторону Воина, и тот вздрогнул. – Тебе Трофейного столпа жалко? А тебе, Красотка, Рощи? А Громовержцу… Кстати, где этот засранец? А, вижу. Тебе, милый, храма жалко?

      – Жалко, – выдавил