Игры богов. Александр Золотько

выпрямился, сделал несколько шагов и оглянулся. Тело одного из Псов пошевелилось? Или это только игра теней?

      Пустыня.

      Ноги увязли в песке. Песок начинался сразу за кровавым гранитом. Пустыня дышала, поскрипывала под ногами, струилась под ветром, но ни одной песчинкой не пыталась переступить Порог – невысокий, в палец высотой, барьер у начала Расселины.

      Солнце уже стояло у самого горизонта.

      – Так и будем стоять нагишом? – спросил Бес. – Как статуя священного дровосека?

      Бродяга обернулся к Бесу.

      Почему-то на лице Бродяги медленно появилась улыбка. И по мере того как она становилась шире, улыбка Беса гасла. Словно Бродяга перетянул к себе чужую улыбку.

      – Псов Бездны двадцать пять, – вдруг вспомнив, сказал Бродяга. – Четверть сотни. Потому что всего их сто, а выходов из Бездны четыре. На западе, востоке, севере и юге. И Псам не дана смерть. Им даровано только временное забвение. До наступления ночи. Ночь, время Бездны на земле, исцеляет раны Псов, своих защитников, коим не дано переступить Порог и которые не дают его переступить никому из истинно живых.

      Из Расселины донесся вой, полный боли и злобы. Бес вздрогнул и оглянулся.

      – Это стихи, – сказал Бродяга. – Или, если быть точным, было стихами, пока я не перевел их с языка бродяг севера.

      – Они там чего? – спросил Бес, указывая рукой в сторону расселины.

      – Они там оживают, – сказал Бродяга. – Раны затягиваются, кровь, закипая, возвращается в жилы… Ну и так далее. Когда стемнеет окончательно, они снова будут готовы к употреблению.

      – Я надеюсь, – сказал Бес, – что Порог – это вот этот камень?

      – Давай останемся и проверим, – безразлично предложил Бродяга.

      – На хрена нам такие знания? – сам у себя спросил Бес и сам же ответил:– Нам такие знания и даром не надо, и за деньги не надо. Во многом знании – многая печаль.

      Он отошел от Порога и еще раз внимательно посмотрел на Бродягу.

      – Я сегодня видел только двадцать Адских псов.

      – Псов Бездны, – поправил Бродяга. – Пятеро остались лежать там, за поворотом.

      – И сколько еще людей осталось там же? – спросил Бес.

      Бродяга усмехнулся.

      Лицо Беса стало совсем серьезным.

      – Ты один прошел через пятерых Псов?

      – А мы, кстати, почти одного роста с тобой, – сказал Бродяга.

      – Если ты намекаешь на одежду, – Бес отряхнул свой плащ от песка, – то за вон тем барханом остались мои горбатые, а вон за тем – горбатые тех несчастных. И если мы не найдем чего-нибудь подходящего в моих тюках, то найдем, я думаю, в вещах покойничков.

      – Лучше в твоих, – сказал Бродяга, подбрасывая на руке фигурку, подобранную в Расселине. – Мне не хочется брать ничего из вещей проклятых.

      Солнце уже до половины утонуло в песках. Бес подошел поближе и внимательно посмотрел на фигурку. Сплюнул.

      – Ты бы и секиру выбросил, – посоветовал Бес.

      – На оружие проклятье не распространяется.

      – А на амулет?

      Край