Раскаты. Артем Приморский

тогда статью хотел продать… про девушку-самоубийцу… как-то не до этого было,– неуверенно оправдывался Марков.

      – Понимаю,– Ильин кивнул, но его взгляд стал только строже.

      – Но я пришел,– добавил Марков.– Я ведь всегда откликался на ваши просьбы, Иван Алексеевич.

      – И что ты можешь сказать про Арцыбашева?

      – Ему плевать на все. На войну, на рабочих. Он живет в каком-то своем, далеком от простых людей, мирке. Ему там удобно и хорошо.

      – Это называется «зоной комфорта»,– объяснил Ильин.– Любой обеспеченный человек стремиться создать такую зону. В ней все знакомо, все под рукой,– сказал он и добавил с презрением.– Жаль.

      – Что именно?

      – Что ты пришел так поздно. И что Арцыбашеву плевать – тоже жаль,– Ильин облокотился на стол. Его ладонь легла на щеку, взгляд сделался хитрым и задумчивым.– Ты хочешь денег?

      – Иван Алексеевич, я буду рад любой финансовой помощи, как временно безработный,– Марков неловко улыбнулся.– За статью, что я перепродал, меня уволили.

      – Тридцать,– Ильин сунул свободную руку внутрь пиджака, достал сложенные банкноты, протянул Маркову. Эти движения проделывались неохотно – так господин награждает своего нерасторопного слугу.– А со статьей надо было идти ко мне – я бы нашел, кому отдать. Глядишь, тебя бы и не уволили.

      – Иван Алексеевич, спасибо,– Марков спрятал деньги.– А работы у ваших знакомых не найдется?

      – У знакомых, или все-таки у меня?– уточнил Ильин.

      – Ну, может, и я вам сгожусь. Я ведь столько статей написал… Я тоже за рабочих…

      «Ты писал их по нашему заказу,– подумал Ильин.– И за рабочих такой, как ты, никогда не будет. Хоть ты и набрался много нашего, но сделать тебя одним из нас вряд ли получится».

      – Вы ведь тоже пишете?– чуть посмелев, указал Марков на кипу бумаг.

      – Делаю заметки. У меня работа другого характера. Но ты для нее можешь сгодиться,– Ильин взял карандаш, начеркал что-то в самом уголке бумаги и оторвал.– Даю адрес, запомни его хорошенько. Бумажку уничтожь.

      – Мне туда прийти?

      – Завтра, к десяти утра. И вот еще,– Ильин достал две сторублевых купюры.– Выкинь свой гадкий пиджак и оденься поприличнее.

      8

      Утро выдалось пасмурным, туманным. До этого, ночью, выпал первый, очень робкий снежок. Петербург покрылся тонкой индевелой пленкой, которая к полудню полностью испарилась.

      Марков пришел по указанному адресу на пятнадцать минут раньше. Одет он был богато, с иголочки – синий костюм с черной жилеткой, утепленный коричневый плащ, ботинки под цвет плаща и шляпа нового, модного фасона, в которой ходили все нынешние щеголи.

      Дом, к которому привел адрес, находился у набережной. Отсюда, через туман, угадывались смутные очертания Васильевского острова. А где-то справа, в ясную и солнечную погоду, можно увидеть золотистые блики на крыше Зимнего дворца.

      – Вы здесь, товарищ Марков. Замечательно,– Ильин в белом пальто и легкой меховой шапке подошел