Большая волна в гавани. Михаил Александрович Самарский

получается». Михаил на мгновение прикрыл глаза и буквально услышал смех отца. Со временем молодой человек овладел не только оттяжкой, но и всеми остальными ударами, какие-то у него получались неплохо, а какие-то даже очень хорошо. Теперь, находясь в этой болтанке и, бесконечно ударяясь различными частями тела о дверь и руль автомобиля, то и дело врезаясь головой в потолок, он чувствовал себя бильярдным шаром, мечущимся в лузе. Если бы не ремни безопасности, парни летали бы по салону, как космонавты на МКС. Вода постепенно заполняла автомобиль и уже добралась до основания кресел. Михаила всего трясло, зубы выбивали чечетку. Он сам не понимал от чего больше, то ли от холода, то ли от страха. Он отчаянно старался взять себя в руки, не паниковать и попытаться что-нибудь придумать, как им выбраться из этой передряги. Но голова его по-прежнему была пуста. И лишь один единственный вопрос крутился в затуманенном сознании: «Где сейчас Юми?»

      – Господи, ну какой же я идиот, – в отчаянии ругался американец, – зачем я предложил тебе поехать на эту Мацусиму. Русский, мы утонем? – спросил он, посмотрев на товарища.

      Заметив ужас и безысходность в его глазах, Михаил постарался ответить, как можно оптимистичней.

      – Не знаю, как ты, американец, а лично я не собираюсь здесь оставаться навсегда. Я планирую вернуться в Москву.

      Вода стремительно проникала во все щели автомобиля, пробиралась все выше и выше и когда добралась до приборной панели, Тони запаниковал не по детски.

      – Майкл, я же говорил тебе, что это не очень хорошая идея залезть в машину, – закричал он, взмахнув руками, разбрызгивая вокруг воду, – надо выбираться из нее, пока не поздно, – он схватился за ручку двери, собираясь открыть ее.

      – Даже не вздумай этого делать, – рявкнул Михаил.

      – Ты предлагаешь мне стать кормом для рыб? – его губы скривились в недовольной ухмылке, – ну уж нет, я еще жить хочу. Ты как хочешь, а я полез на крышу, – бросил он и снова взялся за ручку.

      – Стоять! – закричал Михаил, заставив товарища на мгновение замереть, – Тони, ты с ума сошел? Какая крыша, тебя смоет этим потоком к чертям собачьим. Здесь мы хоть как-то защищены.

      – О какой защите ты говоришь, посмотри, – он бегло оглядел салон, – машина уже похожа на смятую консервную банку. Еще один удар и ее полностью…, – американец не договорил.

      В этот момент хонду резко крутануло вокруг оси и с невероятной силой швырнуло той стороной, где он сидел о борт корабля, покачивающегося поблизости. С глухим стуком его голова впечаталась в стойку двери и тотчас поникла на грудь, глаза закрылись, а руки безжизненно потонули в воде.

      – Нет, Тони, нет…, – истошный крик Михаила взорвал салон автомобиля.

      Он потянулся к другу, схватил его грудки и начал трясти, как тряпичную куклу. Тот не подавал признаков жизни: глаза по-прежнему были закрыты, а обмякшее тело всё так же недвижно.

      – Тони, умоляю тебя, только не умирай, – в отчаянии причитал Михаил, хлопая товарища по щекам.

      Обеспокоенный состоянием