Карты судьбы. Наталья Валенидовна Колесова

из дна, превращаясь в каменную стену, сравнимую по высоте с самой чудовищной волной. Замок содрогнулся от удара, с которым столкнулись две силы – моря и земли – и мы попадали навзничь. Инстинктивно перевернувшись на спину, я увидела зрелище, которое никто никогда не видел и, возможно, никогда больше не увидит: замершую в небе толщу воды, прекрасную в своем величии и смертоносности, расцвеченную проглоченным солнцем… И вдруг она изогнулась назад, как гигантский огненный свиток, и обрушилась вниз, пожирая саму себя…

      ***

      Я сказала с тоскливым раздражением:

      – Что ты бродишь за мной, как тень?

      – Это ты стала похожа на тень! – буркнул Эрл.

      Он заслонил собой лунный свет, встал рядом, уставившись в море. Положив голову на колени, я смотрела на него – обведенный серебром силуэт хищной птицы…

      – Что с тобой происходит? – спросил, по-прежнему глядя в море. – Ты сама на себя непохожа. Сначала я думал, это усталость или болезнь. Но время идет, а ты таешь. Ты совсем не спишь.

      Зачем спать? Сны не дадут мне силы, потому что их больше нет. И не будет.

      – …и не плаваешь в море, – продолжил Эрл.

      – Ты снова следил за мной?

      – Конечно. Ты приходишь и сидишь на берегу целыми ночами, словно боишься моря. Или кого-то ждешь.

      Я пыталась. Но море стало пустым. Пустым. Бездонным. Равнодушным. Никто не звал, не ждал, не любил меня.

      – Стрейкеры изгнаны – с твоей помощью, Владетельница! – с силой говорил Эрл. – Но ты не рада победе, не рада, что некого больше бояться. Ты равнодушна ко всему, бродишь целыми днями, как замковое привидение, и, похоже, не слышишь и половины слов, что к тебе обращено… Янга!

      Вздрогнув, я подняла голову – Эрл присел рядом на корточки, заглядывая мне в лицо.

      – Что случилось? Что он сделал с тобой?

      – Просто обмен, Эрл. Простой обмен. Честный договор. Он защитил нас и взял… то, что оказалось таким же драгоценным, как моя Гавань. Я всегда думала о себе только как о Хозяйке Берега… но оказалось, я была больше, и теперь от меня осталась только половина…

      Я говорила, не заботясь, чтобы он меня понял, да и вряд ли кто-нибудь смог это понять. Не в силах вынести вопросительный взгляд Эрла, я отвернулась, а потом легла на песок, закрывая лицо от света луны, от его настойчивых глаз, от шороха волн, в котором смысла было не больше, чем в моей собственной жизни…

      – Уходи, Эрл, – сказала я в песок. – И не приходи больше, потому что я тоже уже не приду.

      Волна уходила и приходила, с каждым своим возвращением обнимая меня все выше и выше, пока, наконец, не оторвала от каменистого дна. Я плыла по лунной дороге, отодвигавшейся от меня все дальше и дальше, как недостижимая мечта. А потом позвала – впервые в жизни, потому что всегда звали меня.

      Снова. И снова.

      Этот звук, гул, голос, воспринимавшийся не слухом – всем телом…

      – Ты… – сказал он. – Опять ты… Что тебе на этот раз?

      – Я хочу найти друга.

      – Друга? Да – друга, пса, возлюбленного… что же так поздно ты вспомнила