Шолох. Теневые блики. Антонина Крейн

подноса. Когда король Сайнор решил, что его младший сын болен, принца начали пичкать какой-то отравой. В ответ Лиссай не то чтобы объявил голодовку, но стал есть безрадостнее. Волнение лекарей усилилось. В пищу перестали добавлять приправы. Аппетит принца вновь исчез… И так по кругу.

      – Но, господин Лиссай, нельзя же оставить окна совсем без штор. Вся ваша спальня будет как на ладони!

      – Повесьте вместо них белый тюль.

      Горничная неодобрительно поджала губы, но промолчала. Лиссай увидел, как вокруг нее пульсирует темно-синее облачко недовольства, и захотел, чтобы она поскорее ушла – некрасивый, пугающий цвет!..

      Честно говоря, принц всегда был странным, а теперь и вовсе съехал с катушек. Этой весной он полностью поменял интерьер своих покоев. Сначала его перестали устраивать обитые красным бархатом кресла, потом – балдахин над кроватью. Стол, покрытый сукном. Книжные шкафы. Со временем каждый предмет подвергнулся опале и был заменен на своего двойника чистого белого цвета. Дошло до того, что на той неделе принц самолично перекрасил стены.

      Последний оплот здравомыслия, шикарные портьеры цвета осеннего леса, оставляли хоть какую-то надежду…

      Но теперь комната Лиссая, белая и полупустая, пахла холодом. По мере того, как проходил день и солнце совершало свой небесный обход, освещение менялось. Но оно всегда оставалось безупречно чистым. Лиссай с удовольствием смотрел на свои руки в этом цветочном – из-за глицинии – цвете. Худые, бледные, щедро посыпанные веснушками ладони излучали волшебное сияние.

      И, что самое важное, белый цвет не отвлекал. Из него удавалось уйти в Святилище.

      Лиссай был художником, и, как писали газеты, художником-авангардистом.

      Нет, в детстве он рисовал классические картинки: пейзажи, портреты, натюрморты. Сайнор не скупился на учителей и гордился сыном. Тайно. Внешне король не выказывал нежности: ведь королевский отпрыск должен быть в первую очередь государственным мужем.

      Но как-то раз Лиссай упал с лошади. Приложился головой так, что в мозгу что-то щелкнуло. Что-то не то.

      Принц стал видеть потоки света вокруг людей – будто акварель, расползающуюся по листу бумаги. У принца кружилась голова, а на публике подташнивало.

      Позже Лиссай осознал, что видит всепронизывающую энергию бытия – унни. Он не всегда понимал, что она значит, но научился с ее помощью читать эмоции людей.

      А еще Лиссаю было тяжело смотреть на тех, кто только что колдовал. Они сочились грязью, как промокашки.

      После травмы принц стал рисовать иначе. Его картины наполнились яркими, смелыми, волшебными огнями. Материальные объекты исчезли с холстов. Теперь там царили разноцветные потоки света.

      Два месяца назад случилось чудо.

      Лиссай писал огромную работу, во всю стену. Задача была сложная: изобразить дворцовую игру в крикет. Принцу никак не удавалось найти нужные оттенки: игроки испытывали самые разные эмоции, и под каждую требовался определенный тон. Да еще и магическая аура вуалью окутывала поле…

      Вдруг Лиссай почувствовал, что