Дневники Сузурри. Маричка Вада

раньше дай волю, я бы такого натворила. Недаром меня мать с теткой сравнивает, у которой было пять мужей и еще с десяток любовников. Но это в прошлом. Я сейчас смотрю на противоположный пол, даже на модных киноактеров, и ничего не рождается ни в теле, ни в душе. Ни-че-го! Все направленно на творчество. И меня это устраивает.

      – И давно ты так живешь? – я не удержался и спросил после недолгого молчания.

      – Я ж говорю, где-то с год, наверное. Ну ты же видишь, я стала уравновешенней. И приступы с параличом прекратились. А раньше почти каждую ночь.

      – Понятно. Если тебе так проще, то конечно выбор твой. Но мне кажется, ты его сделала неправильно. Удовольствие от жизни надо получать, а не подстраиваться под обстоятельства.

      – Хотела бы я для себя такого, но отчего-то не получается у меня. Ну никак! Мне кажется, это все неправильно, жизнь и мысли мои неправильны, и люди вокруг неправильные, – голос ее задрожал, она шумно сглотнула и наклонилась поближе ко мне. – Жень, понимаешь, я как вот родилась, чувствую себя чужой. Для меня жизнь – это постоянный бой. Я как будто один в поле воин. У меня нет союзников, мне не на кого положиться. А я устала, я хочу спокойствия. Я хочу простого человеческого счастья, – она отвела от меня взгляд и поглядела в окно, а потом тихонько добавила: – Но когда достигаю определенных целей, понимаю, что все не то. Эта постоянная неудовлетворенность собой. Мне кажется все из-за того, что нет у меня творческой самореализации. Поэтому и занялась рисованием, как будто вся эта чепуха, сделанная моими руками, что-то даст. И так как этот путь, усыпанный шипами, сложный и долгий, и все вокруг против, то и у меня остается определенный стимул идти дальше.

      – А как же я? – меня ранили ее слова, занося обиду глубоко в сердце. – Разве я тебе не союзник?

      Она посмотрела на меня, протянула руку к моему лицу, но на полпути боязливо остановила ее и как-то странно улыбнулась:

      – Женька, Женька. Я же не могу тебя вечно держать возле себя, у тебя свой путь. Я только мешаюсь.

      – Ни черта ты мне не мешаешь! – грубо отрезал я, поймав ее за запястье и крепко сжав своей пятерней. – Если ты будешь жить со мной, мы сможем помогать друг другу в этой твоей творческой самореализации. И я не буду заставлять тебя работать, сиди дома и рисуй, сколько влезет.

      – Тише ты, – она опять огляделась, – нас и так уже слушают, – ее глаза забегали, и она поспешно выдернула свою руку из моего цепкого захвата.

      – Где? – опешил я. – То есть кто?

      – Демон. Сзади сидит, не оборачивайся! – шикнула она на меня, но я уже повернулся и увидел парня за соседним столиком, который пил пиво и исподлобья глядел на нас. Поймав мой взгляд, парень улыбнулся мне и подмигнул.

      – Обычный ротозей, с чего ты взяла что демон?

      – Я их за версту чую, у меня от него мурашки по коже, – сестра поежилась и как от холода потерла свои плечи ладонями. Несмотря на теплоту помещения, руки ее были покрыты крупными пупырками, а тоненькие светлые волоски стояли, буквально, дыбом. – Отвези меня домой, не нравится