Серые земли Эдема. Евгений Владимирович Кривенко

неприятное чувство от близости черной пропасти.

      Но посетитель медленно качает головой и говорит довольно фамильярно:

      – Тебе и так досталось. Ложись, я тебя осмотрю.

      Я плетусь к кровати, на ходу стягивая разорванную пижаму. Обижаться на «тыканье» нет сил.

      – Вы из монастыря? Служите при этом… санатории?

      Монах снова качает головой:

      – Разве проводник не сказал? Это не санаторий. А я… в некотором роде действительно из монастыря. Про Новый Афон слышал?

      – Он вроде не действующий, – я со стоном забираюсь на кровать.

      – Неужели?.. – в голосе гостя слышится удивление. – Хотя в последние годы приходилось много странствовать, так что новостей не слыхал.

      Он проходится жесткими пальцами по бокам и спине. Я снова шиплю от боли.

      – Тебе повезло. Ребра целы и внутри как будто ничего не отбили. Впрочем, им не было резона тебя калечить.

      – Кому «им»? – бормочу я. – А вы кто, врач?

      Я испытываю странное чувство щекотания по всему телу, и боль уходит, сменяясь чувством облегчения и покоя.

      – Мир имеет нужду во враче, – туманно отзывается монах, – вот и пришлось им стать… А тебе нельзя спать. Бодрствуй.

      – Почему? – вяло спрашиваю я. Неудержимо накатывает сон.

      – Проводник сказал, что вряд ли выберешься сам. А ты ходил по странным дорогам и видел то, чего еще не видел никто. Другие не должны узнать, что скрывается за завесой, поэтому оставлять тебя здесь нельзя.

      – Я уже пробовал выбраться, – сердито отвечаю я. – Так накостыляли…

      – Тише, – говорит гость и почему-то глядит на часы, висящие над кроватью.

      Я тоже смотрю на стрелки: девять. В прошлый раз мне сделали укол примерно в это время и ушли, оставив падать в тошнотворную темноту…

      Часы издают «тик», а потом еще раз. Странно, между звуками как будто проходит много времени.

      Я жду нового щелчка, но монах трогает за плечо.

      – Пора. Надевай пижаму и идем!

      Наконец-то я понимаю, что странно в его голосе – словно посвист ветра слышится в нем. Удивленно спрашиваю:

      – Куда? Опять к доктору?

      – Нет, – говорит монах. – Разве тебе не сказали, что держат в плену? Хотя да, ведь кололи этот препарат…

      – Кто держит в плену? – бормочу я. – Чеченцы?

      – Нет, другие. – Голос звучит глухо в полной тишине. – Может быть, вспомнишь кое-что по дороге. А сейчас нам пора.

      – Почему я должен верить вам? Как вас зовут? – я безуспешно оглядываюсь в поисках пижамы и при этом чувствую странное оцепенение: мысли еле ползут, а глаза никак не фокусируются…

      Монах сильно дергает меня за руки – и я оказываюсь сидящим на кровати, с пижамой на плечах.

      – Меня зовут Симон, – словно ледяной ветер свистит в ушах. – Считай, что меня попросили освободить тебя. В бумажнике твои документы, я кладу его в карман пижамы.

      «А как же другие в этом санатории?» – хочу спросить я, но язык не повинуется, а руки едва попадают в рукава