Собрание сочинений. Том 3. Крылья ужаса. Мир и хохот. Рассказы. Юрий Мамлеев

потому что он постучал по-своему: три стука, пауза и потом четвертый. Да и вибрации были его, нажатие же на кнопку он отрицал. Лена была одна в квартире. Наступала ночь, потому и не спала.

      Нил Палыч был в плаще, в очках, чуть сгорбленный. Но глаза смотрели настолько дико-всепроникающе, с голубым мраком, что Лена обрадовалась.

      – Не спишь, Ленок? – строго спросил старик. – О чем думаешь-то?

      – А о том думаю, Нил, – резко выпалила Лена, – что я по судьбе вселенных всех соскучилась. Все якобы хотят в небо, в небо, к Духу, к Первоисточнику. Правильно. Я там, кстати, была. Не так уж близко, но все-таки. И вот что скажу: не только там, но и во Вселенной нашей, и на земле особая тайна должна быть. Своя, глубинная, непостижимая пока и отличающаяся в принципе от тайн Неба, может быть, скрытая для Него, для высших-то, что-то невероятное, так что особый орган познания надо иметь, чтобы войти в эту тайну. Я чувствую это интуитивно, а то все дух и дух, но ведь помимо этого есть глубины бытия, относящиеся только к мирам, а не к духовному Небу. Я не говорю даже о Великой Матери, повелительнице миров и материи… Я и плоть стала любить свою! Что-то есть сокрытое, помимо Духа.

      – Ну пошла, пошла, ты все за свое, Ленок, – осклабился Нил Палыч. – Ты хоть меня чайком напои. Бедовая!

      И он по-отечески хлопнул Леночку по заднему месту и велел идти.

      – Пополнела ты, тридцать лет, а красотой сияешь лунной и юной, – прошамкал он.

      Лена не обиделась, она знала причуды Нил Палыча и их неявную скромность.

      Прошли в кухню, к уюту, к варенью. За чаем Лена продолжала:

      – Пусть миры будут сами по себе, а через нас Бог познает страдание и нечто глубинно-земное, чего нет в сияющем центре Духа, а только, так сказать, в подземельях Вселенной.

      Нил Палыч вдруг строго посмотрел на нее.

      – Ленок, хватит. Кому ты это говоришь? Старой потусторонней лисе Нилу? Приди в себя и не грезь. Пусть смерть твоя тебе не снится!

      Ленок опустила взор.

      – Не замахивайся слишком далеко, Лен. Смотри у меня. Я по делу пришел.

      – А что?

      – Стася пропал.

      И Нил Палыч быстренько за чаем и лепешками рассказал Лене, что произошло.

      – Ну и что? – расширила глаза Лена. – Что тут экстраординарного?

      Нил Палыч закряхтел.

      – А вот ты послушай старого лиса и практика…

      – Вы один из… – холодно-ласково возразила Лена.

      – Ты права… Все было бы хорошо, – зашумел опять Нил Палыч, – если бы не одно обстоятельство. Невидимый мир пошатнулся, Лена.

      – Как так? – Лена даже вздрогнула и уронила на пол лепешку.

      – В невидимом есть свои законы, Ленок. Хотя они гораздо более свободные, чем наши. Но они есть. И вот я по некоторым чертам исчезновения Стасика усек, что в этих законах появились прорехи, что возникла сплошная патология в том невидимом мире, который окружает нас. Извращение на извращении, патология на патологии…

      – Вот те на, – только пробормотала Лена.

      – Мы и так, без этого, в этом миру полусумасшедшие живем, – добродушно продолжал Нил Палыч, откушивая медовый пряник. Его лицо скрывалось