Честное слово (сборник). Леонид Пантелеев

ничего не сказал мальчику, только сказал: «Подожди минутку», – а сам, не теряя времени, побежал к выходу…

      Ворота ещё не были закрыты, ещё сторож ходил где-то в самых дальних уголках сада и дозванивал там в свой колокольчик.

      Я стал у ворот и долго поджидал, не пройдёт ли мимо какой-нибудь лейтенант или хотя бы рядовой красноармеец. Но, как назло, ни один военный не показывался на улице. Вот было мелькнули на другой стороне улицы какие-то чёрные шинели, я обрадовался, подумал, что это военные моряки, перебежал улицу и увидел, что это не моряки, а мальчишки-ремесленники. Прошёл высокий железнодорожник в очень красивой шинели с зелёными нашивками. Но и железнодорожник с его замечательной шинелью мне тоже был в эту минуту ни к чему.

      Я уже хотел несолоно хлебавши возвращаться в сад, как вдруг увидел – за углом, на трамвайной остановке – защитную командирскую фуражку с синим кавалерийским околышем. Кажется, ещё никогда в жизни я так не радовался, как обрадовался в эту минуту. Сломя голову я побежал к остановке. И вдруг, не успел добежать, вижу – к остановке подходит трамвай, и командир, молодой кавалерийский майор, вместе с остальной публикой собирается протискиваться в вагон.

      Запыхавшись, я подбежал к нему, схватил за руку и закричал:

      – Товарищ майор! Минуточку! Подождите! Товарищ майор!

      Он оглянулся, с удивлением на меня посмотрел и сказал:

      – В чём дело?

      – Видите ли, в чём дело, – сказал я. – Тут, в саду, около каменной будки, на часах стоит мальчик… Он не может уйти, он дал честное слово… Он очень маленький… Он плачет…

      Командир захлопал глазами и посмотрел на меня с испугом. Наверное, он тоже подумал, что я болен и что у меня голова не в порядке.

      – При чём же тут я? – сказал он.

      Трамвай его ушёл, и он смотрел на меня очень сердито. Но когда я немножко подробнее объяснил ему, в чём дело, он не стал раздумывать, а сразу сказал:

      – Идёмте, идёмте. Конечно. Что же вы мне сразу не сказали?

      Когда мы подошли к саду, сторож как раз вешал на воротах замок. Я попросил его несколько минут подождать, сказал, что в саду у меня остался мальчик, и мы с майором побежали в глубину сада.

      В темноте мы с трудом отыскали белый домик. Мальчик стоял на том же месте, где я его оставил, и опять – но на этот раз очень тихо – плакал. Я окликнул его. Он обрадовался, даже вскрикнул от радости, а я сказал:

      – Ну вот, я привёл начальника.

      Увидев командира, мальчик как-то весь выпрямился, вытянулся и стал на несколько сантиметров выше.

      – Товарищ караульный, – сказал командир, – какое вы носите звание?

      – Я – сержант, – сказал мальчик.

      – Товарищ сержант, приказываю оставить вверенный вам пост.

      Мальчик помолчал, посопел носом и сказал:

      – А у вас какое звание? Я не вижу, сколько у вас звёздочек…

      – Я – майор, – сказал командир.

      И тогда мальчик приложил руку к широкому козырьку своей серенькой кепки и сказал:

      – Есть, товарищ майор. Приказано оставить пост.

      И сказал это он так звонко и так ловко, что мы оба не выдержали и расхохотались.

      И